усадив на колени, поскольку сам сидел в неизменном шезлонге. Она выглядела обеспокоенной и испуганной и рассказала, что ушла из дома с огромным трудом.
Пуговицы на её платье поддались в результате страшной борьбы.
Лилиан усердно избегала смотреть в сторону большой занавешенной постели, занимавшей середину комнаты. Она надеялась на то, что я не притронусь к постели, поскольку в противном случае обитатели дома догадались бы, что мы ею воспользовались! Я пытался поцелуями разгорячить её кровь и, по-моему, преуспел в этом, так как Лилиан становилась все смелее, и мне удалось расстегнуть на ней платье. Взгляду моему предстали грудки пятнадцатилетней девочки. Между тем, размер алых возбужденных сосков доказывал её истинный возраст. Я с жадностью их сосал и покусывал; внимание моих страстных губ и языка было уделено также её прелестным ушкам и шейке. Я умолял её позволить мне снять с неё всю одежду, однако она хотела, чтобы я удовлетворился маленькой, но очень красиво оформившейся грудью. Я сделал вид, будто глубоко уязвлен, и она извинилась. Мне надлежало набраться терпения. Это был первый раз. Она сделается более уступчивой, когда лучше меня узнает. В ответ я дерзко задрал на ней юбки и, полюбовавшись ножками в черных чулках и кокетливыми, украшенными лентами штанишками, в конце концов, положил ладонь на то место, где находился её пах. Он был полностью покрыт густым черным подлеском и казался на ощупь весьма мясистым. Внешние губки были более пухлыми и развитыми, нежели мы обычно находим их у французских женщин. Её ноги, хотя и худенькие, были красивой формы, а ляжки имели правильные пропорции. Я принялся изучать пещерку.
– Вы делаете мне больно, – пролепетала девушка.
Насколько я мог об этом судить, она была нетронутой или, во всяком случае, нечасто подвергалась домогательствам мужчин. Я чувствовал, что мои ласки нравятся ей и даже очень и что она потихоньку уступает мне. В конце концов, я убедил её избавиться от нижней юбки и штанишек. Она уступила, но при том условии, что я не стану за ней подсматривать. Я согласился. Она сбросила на пол юбку, сняла корсаж и осталась стоять передо мной в нижней юбке и корсете. На ней была сорочка из тонкого льняного батиста, подхваченная вишневыми лентами. Я наслаждался созерцанием возлюбленной, наконец-то отдававшейся в мою власть таким образом. Я пожирал глазами её голые плечи; розовые соски, тугие и сверкающие моей слюной; и пышные комки черных волос в подмышках.
Она согласилась расстаться с нижней юбкой и, когда я откинулся на спинку дивана, прикрыла мне глаза своей нежной, прохладной ладошкой, а другой рукой тем временем расстегнула все, пока не оказалась в одной сорочке. Приближаться к постели она не хотела и всячески пыталась отбиться от меня. Нет, она не позволит мне притронуться к себе до тех пор, пока я не задерну шторы. Мы оказались в темноте. Я усадил Лилиан в шезлонг и, опустившись на колени, попытался раздвинуть её бедра и поцеловать мшистую расщелинку. Она же попыталась обеими руками меня оттолкнуть.
– Вы делаете