необходимо. Сегодня заскочу к нашему брадобрею. Нужно хорошо выглядеть перед начальством. У меня не все потеряно. Выскочка Ульянов пока не назначен на должность. Время у меня есть. Срочно надо на воздух. В кабинете у нас больно надымлено. Да и голову настала пора проветрить».
Хватов не спеша опустился на плохо окрашенную скамейку, примыкающую к стене, ограничивающую соседний парк от двора мрачного, казенного заведения, именуемого городским отделом милиции. Сюда приходили курить на воздухе сотрудники отдела, обдумывая и планируя розыскные мероприятия. Другие сидели и отдыхали, бездумно поглядывая по сторонам и не останавливая взгляд на чем-либо определенном. Мысли о работе временно улетали полностью, далеко-далеко. Голова обычно, освобождалась от различного ненужного мысленного мусора, и нервное постоянное напряжение сменялось привычным рабочим тонусом. Хватов с рассеянным видом скользил, как бы невидящим взглядом, по белой, оштукатуренной стене с темными, неровными разводами. Затем взор устремился на мощные кроны старых лип и развесистых кленов, разноцветные листья которых зависали в прозрачном, сентябрьском воздухе и медленно покружив, плавно падали к ногам Хватова. Нервная внутренняя дрожь, раньше охватившая Эдуарда от всех неприятных для него известий, незаметными, небольшими, но ощутимыми для него некими полосами, стала, как бы угасать и исчезать, словно ее и не было. В освободившейся, опустошенной от всех ненужных мыслей голове Хватова вызревали четкие потоки, складывающихся в уме комбинаций его дальнейших действий.
Булыжная мостовая, выложенная старым, ущербленным от времени камнем, заканчивалась возле двухэтажного домика из потускневшего с прозеленью красного кирпича, с старинными оконными проемами в виде арочных полусводов. По переднему краю, почтенного здания, красовались остатки, когда-то ранее установленной пышной лепнины в виде цветочных розеток и виноградных листьев. Здание явно носило на себе следы былой роскоши, от которой, в послереволюционные годы мало что осталось. На втором этаже заведения располагалась сапожная артель «Большевик». Хватов, в сопровождении сотрудника милиции поднялся по высокой, скрипучей лестнице с облупленными лакированными перилами в эту сапожную мастерскую, где ныне, в качестве мастера по ремонту обуви, трудился бывший настоятель Никольского храма отец Фотий. Нынешняя власть обязывала каждого трудоспособного, заниматься общественно-полезным трудом. Она неукоснительно подвергала различным гонениям и притеснениям, всех «чуждых пролетарской власти», которые старались избегать любой работы. К настоящему, производительному труду власти относили прежде всех тех, кто что-то производил нечто материальное, вещественное, то есть предметы, какие можно было посмотреть, пощупать и потрогать руками и, наконец, можно было, в конце концов, и понюхать для пущей достоверности. Трудом не считались духовные иллюзорные представления в виде духовных служб, молитв