преданного человека, обязанного ему жизнью. У женщины никогда не было собственной семьи и она искренне привязалась к девушке, понимая её зависимое положение. Держать Милу в альпийском шале фон Штрелах было возможным лишь потому, что он обещал девушке освобождение из концлагеря родителей. В обмен на её терпение. И благосклонность.
– Пани Козловски, вам придётся ещё немного подождать с отъездом. Пока мне не удалось достать необходимые документы, но я обязательно спасу ваших родителей. Обещаю. Даю слово офицера. Но, вы тоже должны меня понять, это очень нелегко и опасно.
– Что вы ещё хотите? Отец отдал вам уже всё, чем владела наша семья. У меня ничего не осталось. Что я ещё могу сделать для их спасения? Говорите, я согласна на всё.
– Мила, вы позволите мне вас так называть, послушайте, вы же понимаете и наверняка чувствуете, как я к вам отношусь. Вы не можете не догадываться о моих чувствах. Вы же видите, что я влюблён и готов ради вашей благосклонности на многое. Но, мне хотелось бы иметь доказательства того, что и вы ко мне тоже испытываете некоторую… хотя бы симпатию. Я тоже должен знать, ради чего рискую многим. Понимаете?
– Наверное… Не знаю. Мне кажется, если честно, я уже некоторое время назад начала догадываться о ваших планах. Только, зачем я вам? Вы, с вашей внешностью, положением и неограниченными возможностями, можете обладать любой достойной вас женщиной. А я ещё совсем не опытна, не искушена, вам будет со мной не интересно, я вам быстро наскучу. Да, и потом, я – еврейка! Вы рискуете своей карьерой, связавшись со мной.
– Как же вы не понимаете! Я полюбил вас! Впервые в моей жизни я испытываю такое чувство, с которым не в состоянии совладать. И мне никто не нужен, кроме вас! Ради вашей любви я готов на всё! И на риск, ради спасения вашей семьи тоже!
На близость она согласилась не задумываясь.
Если бы не её глаза, полные презрительной ненависти.
Чем сильнее мужчина чувствовал её покорное неприятие, тем сильнее его поглощало сжигающее чувство неразделённой любви. Иногда Тео даже казалось, что он девушке тоже не совсем отвратителен, что в ней порой борются два несовместимых чувства: ненависти и физического притяжения. Особенно это чувствовалось по ночам, когда в ней просыпалась женщина. Девушка не скрывала, что она презирает себя за это, но ничего не могла с собой поделать. Затем наступало утро, и ему снова казалось, он ей настолько ненавистен и презираем, что девушка в любую секунду, если бы могла себе это позволить, готова его убить. Если бы не призрачная надежда, что мужчина всё же проявит благородство и поможет, как обещал, её родителям спастись. В такие минуты Тео, раздираемый безответностью чувств, в ярости и отчаяние сбегал от Милы в Берлин, что бы уже по дороге начать скучать по её запаху, телу и бездонным зелёным глазам.
Через год этих тяжёлых отношений и его редких наездов-отъездов Мила ожидаемо