ни разу не видела настоящего цветка. Надеюсь, ей будет приятно посмотреть и даже потрогать цветок с её именем.
Отчётливо помню своё совершеннолетие. Меня забрали из школы раньше остальных детей, и я уже знала, что сегодня мой день. Тогда я мечтала о разноцветном мяче, точно таком, который был у нас в школе, только своём личном. Это был предел моих мечтаний. Игрушки большая роскошь. Чтобы подарить своему ребёнку игрушку, необходимо выписывать её в отделе «Довольствия». Мои родители не могли позволить себе подобной роскоши, впрочем, как и родители моих друзей, поэтому в школе всегда шла борьба за яркие и необычные для нас игрушки. Эх, счастливое детство!
Укутав подарок в полиэфирную упаковку, спешу с работы домой. Друзья собрались сегодня, чтобы подготовиться к игре, совсем скоро пройдёт чемпионат между нашей академией и университетом из соседнего штаба. Событие почти вселенского масштаба, как утверждает Река. Она нисколько не изменилась с годами, хотя мы уже на финишном уровне академии и скоро вступим совсем во взрослую жизнь.
Как обычно, в такое время, улицы совсем безлюдны, пожалуй, только лампы освещения слегка покачиваются на пятиметровой высоте от земли. Окунувшись в воспоминания о своём некогда совершеннолетии, стремительно отдаляющемся уже чуть более десятка лет, но как сегодня помню тот день. Здесь ничего не изменилось. Всё те же покрытые витающей пылью серые туннели – улицы, выводящие к жилым районам. Где выложенные из серого камня однотипные частично обшарпанные, с кусками выщербленной извести и цемента дома. Обвитые проводами и поблескивающими шлангами вентиляции. Засаженные вечнозелёными и никогда не цветущими, да ещё и на вид пластмассовыми растениями. Бодро вышагивая, мысленно готовила свою торжественную речь, как вдруг…
Громкий рёв и стук железа оглушил, окатив потоком горячего воздуха. Так и замерла, словно парализованная прямо на краю проезжей части, ещё мгновение я была бы раздавлена этой махиной, разноцветным вездеходом, массой точно более тонны. От испуга адреналин выброшен в моём организме таким объёмом, что сердечная мышца чуть не лопнула от напряжения. С подобными формулировками, что мелькнули в сознании, могла бы сдать экзамен по анатомии на высший коэффициент.
Высунувшийся из окна машины водитель, озираясь, что-то прокричал, но от испуга не было сил даже пошевелиться. Так и замерла, наблюдая за оседающей пылью. Шум вездехода стих, и чьи-то руки теребили меня за плечи.
– Ты цела? – Чёрные глаза смотрели на меня в упор, настолько тёмных, что это казалось пропастью в скале. – Как ты? Я не зацепил тебя? Пошевелись же!
Его голос шумом звенел в голове, медленно сглотнув испуг, пожала плечами, представив себя раздавленной вездеходом, окатило холодной зябкостью. Слёзы подступили, норовив хлынуть потоком.
– Тихо! Всё нормально, ты цела! – Его голос такой мягкий, абсолютно не рассерженный моей безалаберностью, приглушённо звучал над моей головой.
Я жива! Да, я жива! Теперь уже туннели не казались такими мрачными и серыми, а жизнь не была пустой и безрадостной. Я жива.
– Только