и страшно, задержав дыхание, считала до тридцати. Затем нужно сильно выдохнуть и потом ещё несколько раз. Так, нас инструктировали в случае приступа удушья пылью. На втором выдохе голова закружилась, чтобы не упасть прижалась к холодной стене.
– Тебе плохо? – Мужской голос эхом отозвался за спиной. – Что с тобой?
– Пыль! – Я сбилась со счёта. Хотелось закричать, – отстань. – Из-за кашля едва могла говорить.
Он побежал обратно к машине, сейчас он заведёт вездеход, и пыль снова поднимется. Я зажала нос пальцами. Но водитель вернулся с серебристым баллоном в руках, наверное, подарочная упаковка, папе в его день на сорокалетия подарили подобный. Резко, почти настойчиво оттянул пальцы, которыми я зажимала нос, уткнув силиконовой маской. Я отсчитала три вздоха и вернула баллон с кислородом. Его воздух был как будто другим, мягче и во рту появился необычный сладковатый привкус.
– Простите меня! – Заговорила, когда кашель спал, и я смогла хоть что-то произнести, ужасно было неловко перед ним. – Простите.
Он снова улыбался, а я краснела. У меня полыхали щёки, а может, даже и уши, я отчётливо чувствовала это. Он настойчиво заставил выдохнуть меня ещё эдак два – три раза, затем припечатал силиконовую маску к носу.
– Теперь ещё выдохни! – Я так и сделала. – Сильней! Вот…
И последние три вдоха чистым кислородом из баллона выдали цветочный аромат. Так, вкусно никогда воздух не пах, даже в чайной.
– Всё хорошо? – Голос был очень приятным, даже каким-то необычным, а чёрные глаза, при свете фар казались тёмно-бордовые, почти как упаковка вишнёвых леденцов. От его пристального взгляда я моргнула, прошмыгнув носом, моя неизменная привычка и тут хорошо очерченные губы растянулись в улыбке.
Гул сирены приближался из-за поворота, нас поглотили новые клубы пыли, я снова зажала нос. Буквально в считаные секунды рядом с нами оказался кортеж, длинный тёмно-синий бронированный вездеход. О нём знали всё, изредка наблюдая с трепетом за стремительно несущейся машиной. Мы даже не успели приклонить головы, спасаясь от пыли.
– Уберите машину! – Трубили громкоговорители. – Срочно уберите машину!
Мужчина принёсший баллон даже не успел среагировать, он только подхватил свою сумку, вмиг моторы затихли, и умолк громкоговоритель. Тонированное стекло поползло вниз, мы замерли, словно погруженные в криоген. Перед нами был он, главный управитель, владыка академии космического строительства, тот, кого между собой всё называли принц. Мы оба остолбенели. Я впервые видела его так близко. Он смотрел пристально мне в глаза.
– Ваше превосходительство! – Махнул головой водитель злополучного вездехода, что чуть было не раздавил меня. Я лишь молча разглядывала лицо верховного управителя. Ходили легенды, что его глаза умеют менять цвет и что он жил ещё на земле до катастрофы. Глаза, они ярко-синие, действительно необычные и очень красивые. Очень! Даже кажутся знакомыми. Я видела же его на мониторе новостей.
– Марс Нарышкин! – Звучал голос управителя, которого