рыбаками было легче, – вздохнула она.
Тауно приподнял рукой ее подбородок.
– Когда мы вернемся, если нам это суждено, – сказал он, – у тебя будет вся свобода этого мира. А если нет, ты обретешь покой.
– Или ад, – устало отозвалась она. – Я отправилась с тобой не ради свободы или покоя. А теперь, Тауно, давай лучше разойдемся, иначе они заподозрят, что мы с тобой заодно.
Как Эйян, так и Тауно с Кеннином были постоянно заняты поисками затонувшего и утерянного Аверорна. Морские люди всегда знали, в каком районе моря находятся, но полукровки знали координаты заветного места лишь с точностью в пару сотен миль. Поэтому они ныряли в море, расспрашивая проплывающих дельфинов – не словами, ведь животные не имеют языка, подобного людскому, но у морских людей были способы получить помощь от существ, которых они считали своими двоюродными родственниками.
И они действительно узнавали нужное направление, с каждым днем все более точное, – ведь корабль подплывал все ближе и ближе. Да, плохое место, говорил первый дельфин, там логово спрута, ох, держитесь от него подальше… да, верно, спруты, как и другие холоднокровные существа, могут долго прожить без пищи, но этот, наверное, страшно проголодался за целые столетия, когда ему не перепадало ничего, кроме дохлых китов… Он до сих пор там, продолжал второй дельфин, потому что до сих пор думает, будто это его Аверорн. Он таится посреди его затонувших сокровищ, башен и костей тех, кто некогда поклонялся ему… Я слышал, он вырос, и теперь щупальца его простираются от одного края главной площади до другого… Ладно, старой дружбы ради мы проводим вас туда, говорил третий, но надо подождать, пока луна уменьшится наполовину – в это время он отправляется спать, но сон его очень чуток… что, помочь вам?.. нет, мы помним об очень многих дорогих нам существах…
И вот настал день, когда «Хернинг» наконец достиг того места в океане, под которым лежал затонувший Аверорн.
8
Дельфины торопливо уплыли прочь. Их увенчанные острыми плавниками серые спины радужно блестели в лучах утреннего солнца. Тауно не сомневался, что они отплывут лишь на минимально безопасное расстояние – их племя отличалось ненасытным любопытством и страстью к сплетням.
Он проложил курс так, чтобы шлюп приплыл на место именно утром, и теперь у них для работы оказался полный светлый день. Парус был спущен, и широкодонный корпус едва пошевеливался – день был спокойным, с легким ветерком и почти безоблачным небом. Весело катились маленькие волны, покручивая на верхушках редкую пену. Глядя через борт, Тауно поразился, как восхищался этим всю жизнь, насколько хрупка и изящна каждая волна и насколько каждая из них не похожа на другую, да и на саму себя мгновение назад. И с какой теплотой солнечный свет разливается по его коже, какой прохладой овевает его соленый воздух! Он ничего не ел с раннего утра – глупо набивать желудок перед битвой, и теперь ощущал свой желудок, и это тоже было приятно, как и любое из ощущений само по себе.
– Ну, –