мрачно посмотрел в его сторону, хотел что-то сказать, но сдержался и ничего не сказал.
– Слишком ногами широко машешь, – строго заметил я Юрьичу. – Не на плацу.
– Да, па-ашел ты, – огрызнулся Юрьич, собрал свои котелки и снова побрел за водой.
Тоша был молчалив и угрюм. Я старался не раздражать его пустыми разговорами. Мы молча пилили брус, молча укладывали его "в лапу", молча вырубали пазы для лаг. Время от времени Тоша говорил: погоди, и ползал по обвязке с ватерпасом, выверяя горизонт. В стройотряде мне как-то не доводилось работать вместе с Тошей – обычно он работал с более сильными напарниками.
Потом мы пили горячий чай, пили много, отпиваясь после вчерашнего. Есть не хотелось.
Потом Косоворотов вбивал здоровенные гвозди, скрепляя углы обвязки. Вбивал расчетливо и сильно. Я размечал и устанавливал лаги – работа скорее математическая, нежели физическая.
Изредка Тоша поворачивал голову и кричал негромко: Юрьич, подай-ка пилу, – или, – Юрьич, принеси еще больших гвоздей." И Юрьич вроде бы и поспешая, но вместе с тем как бы и не торопясь, подавал пилу или же лез в палатку за гвоздями…
К вечеру мы собрали нижнюю обвязку, и Юрьич деловито ходил вокруг и осматривал ее. Приседал, проверяя горизонт, что-то хмыкал себе под нос.
– Сойдет, – сказал Косоворотов, бросая инструменты в ведро. – Завтра будем щиты ставить…
5.
На установку щитов Юрьич зазвал еще двух подельщиков: известного нам уже соседа Саню и некоего полковника, плотного приземистого мужичка. Саня явился в оборванных выше колен джинсах и легкомысленных банных тапочках.
– Саня, мы ведь щиты таскать будем, – предупредил его Юрьич, окидывая подозрительным взглядом Санин наряд. – Посмотри на Тошу – вот как надо одеваться.
Косоворотов как раз напяливал на себя штаны из брезентухи, с заплатами на коленях и клиньями на заднице. Сегодня он был повеселее:
– Но-но, – прикрикнул он, – мои штаны не трожь.
– А ты чего хромаешь? – спросил Саня Юрьича.
– А-а… – отмахнулся Юрьич, – бандитская пуля.
А "пуля" была такая: разбивая утром сушняк для костра, Юрьич неудачно стукнул топором, и обломок сухой березы отскочил ему в ногу. Удар пришелся аккурат в коленную чашечку. Теперь он припадал на одну ногу и сладко постанывал.
– А это он себе нарочно самострел учинил, чтобы щиты не таскать, – сказал Тоша.
– Иди, иди, убогий, – зашипел Юрьич. – Ишь разговорился. Что-то вчера тебя не слышно было. Язык в задницу загнал.
– Вчера я был устамши, – сказал Тоша и расплылся в улыбке, сверкнув своими белоснежными зубами.
Щиты, за то время, что валялись на участке, насосали в себя чуть ли не тонну влаги, и некоторые из них здорово отяжелели. Поэтому большие щиты мы таскали и ставили вчетвером – я с Тошей на одной стороне щита, Саня с полковником на другой.
Саня, несмотря на свое невыдающееся телосложение, оказался сильным тягловым мужиком. Работал он быстро, не думая, и предпочитал все проблемы решать "с рывка". Он сразу сбросил свои дурацкие тапочки,