ещё большее смятение, несмотря на то, что всё же смогла поговорить с мамой. Её смущали их голоса. Точнее, странные и даже неестественные интонации. Чирик активно обещался приехать и слишком нехотя передавал телефон маме, а она сама, хотя и старалась говорить, как ни в чем не бывало, казалась неестественно доброжелательной.
– Поговорила с мамой? – Лина смотрела на неё во все глаза. – Подъезжают уже? Что так долго?
– Скоро будут, сказали.
Ещё полчаса, проведённые в полумраке комнаты, и Лина словно сорвалась с цепи.
– Звони ещё!
– Может, лучше ты? – на глазах девочки выступили слёзы.
– Он ведь с тобой лучше ладит! Потребуй её к телефону. Спроси конкретнее! Что и как?!
– Сейчас! Сейчас, – пальцы судорожно жали на кнопки.
– Ох, и не нравится мне всё это!
Помимо того, что Лина высказалась об этом вслух, она больше не скрывала от Алексы своего панического состояния и, как никогда до этого дня, мельтешила по комнате.
– Есть гудки?
– Гудки есть! Никто не отвечает.
– Попробуй ещё! Может, ошиблась цифрой…
– Я не ошибалась, – многократно набирая номер, заводилась Алекса, – никто не берёт!
Вот уже несколько часов Алексу мучили нехорошие предчувствия, грудь непривычно жгло, а внутри кто-то бездушно дёргал за тонкую струну. И эта струна, издав жалобный стон, почти оборвалась, когда квартиру вдруг оглушила симфония Чайковского. В странном оцепенении девочки посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, бросились в прихожую. Почти бегом приближаясь к входной двери, Алекса трепетала в предвкушении встречи, но в то же время внутри что-то невольно ёкало. Как только дверь распахнулась, сёстры в ужасе отшатнулись назад. Алекса всё ещё пятилась, когда остро почувствовала, как сделанный вдох камнем провалился вниз и застрял где-то в области желудка.
С тёмной лестничной площадки, цепляясь руками за дверной косяк, вползала Мария. Её неестественно бледное лицо походило на маску: вытаращенные, будто невидящие глаза, болтающийся язык и почти загробные стоны, уничтожившие тишину Рождественской ночи. Лина была первой, к кому вернулась речь и способность двигаться. Следом, не понимая, что происходит, на помощь матери кинулась и Алекса. Они подхватили её под руки, взвалили на себя и потащили в сторону спальни. Ноги Марии с трудом волочились сзади, она буквально повисла на девочках, корчась и стоная от мучительной боли.
– Алекса, скорую! Звони быстрее! Вызывай скорую помощь!!! Что ты стоишь? – надрывалась сестра после того, как они смогли уложить мать на постель.
Остолбенев, девочка стояла рядом и не могла пошевелиться. Глядя на тело и неузнаваемое лицо матери, Алекса растворялась в этой комнате, как растворяется мир вокруг карусели. Состояние панического шока обездвижило её. Между тем голос сестры становился всё громче и звонче, наваливаясь на голову со страшной силой. Остатки разума отправляли ей лишь импульсы и сигналы, призывая к тому, что необходимо срочно выйти из состояния физической парализации и что-то делать, чтобы помочь.
Во