потащила в спальню. – Успокойся, пожалуйста. Ты нужна мне сейчас! Алекса, ты слышишь меня?
Как только они оказались в спальне, Лина перестала кричать и замерла в странной позе.
– Мама! Ма-ма… – не своим голосом позвала сестра, со страхом приближаясь к постели. – Мама! Скажи что-нибудь, пожалуйста! Мама… Не молчи, ради Бога! Мам, тебе нехорошо? Отзовись…
Мария лежала неподвижно, губы превратились в две корочки, а из них выходило прерывающееся шипение.
– Мамочка! Почему ты так делаешь?!! Тебе трудно дышать?! Мама, скажи что-нибудь! Мама, ты слышишь… слышишь нас?!
Они находились совсем рядом, но, казалось, она не слышала их. Из уголков её больших, застывших глаз текли слезы.
– Мамочка моя! Родненькая! Я умоляю тебя, скажи что-нибудь! Мне очень страшно, мамочка! – взвизгнула Алекса.
– Я ничего не вижу… – её губы не смыкались, неподвижный страшный взгляд смотрел куда-то в потолок, – ничего не вижу.
– Что сделать, мама? Не пугай меня!
– Темно… Совсем темно… – прошептала она и, перестав шевелить губами, которыми она хватала воздух, вдруг замерла.
– Ма-ма! – завизжала Алекса, схватившись за голову. – Мне страшно! Мамочка, мне страшно! Что с ней? Что с ней такое?
Ещё мгновение, и её лицо дёрнулось. Алекса видела, как подносимый стакан с водой задрожал в руках Лины, и чуть не выплеснулся на бескровное лицо, мимика которого оставалась неизменной.
– Темно, – повторяла она, – как же темно.
– Я убью его! – забилась в истерике Алекса, и её губы посинели. – Убью! Придушу своими руками!
– Тише… мне очень больно… молчите, – прохрипела она и опять замерла.
За долю секунды Алекса оказалась на кухне и, встав на носочки, потянулась макушкой к древним иконам, которые украшали главный угол, и которые с таким трудом и благоговением собирала Мария последние годы.
– Я сделаю это! Слышишь, Бог? Если ты отнимешь мою маму, я убью этого ублюдка и себя! Ты же всё можешь! Ты – единственный и всемогущий! Ты, мой любимый Боженька, можешь спасти мою мамочку! Помоги, родненький! Я не смогу жить без неё! Я не смогу без неё дышать! Помоги! И я больше никогда у тебя ничего не попрошу!
– Алекса! Алекса! – из комнаты вновь раздался вопль сестры.
Вбежав в комнату, она увидела на груди у мамы кота, тот бешено крутился на ней, вминал в неё свои лапы и истошно орал своим писклявым голосом. Зрачки в круглых, одурелых глазах превратились в две тонкие ниточки. Что происходит с этим животным? Девочка взглянула на картину Сикстинской Мадонны с младенцем. «Дева Мария, помоги рабе божьей Марии…» – пролепетала Алекса, слыша, как это произносилось в церкви.
– Где ты, доча? – послышался мамин зовущий голос, и Алекса тут же упала на колени, сжав её руку и прильнув к ней губами.
– Я здесь, мамочка! Я здесь, – говорить ей удавалось с трудом. В горле стояло ощущение, будто его полоснули острым лезвием. – Мне страшно, мама. Я очень