в спальне тут же появился третий мужчина. Кряхтя, он довольно оперативно раскинул металлические носилки и помог коллегам погрузить на них застонавшую женщину.
Алекса не знала, сколько времени прошло с тех пор, как Марию привезли в больницу. Прислонившись друг к другу, девочки сидели в пустом больничном коридоре и молчали. Но как только хлопнула дверь и раздались чьи-то приближающиеся шаги, Алекса вздрогнула, как от кошмара. Доктор со свисающей с уха повязкой возник прямо над ними, но она видела его как в тумане.
– Пройдёмте со мной… – его серьёзный тон, которым он обратился к старшей сестре, заставил Алексу скукожиться ещё больше. Лина тут же рассеянно кивнула мужчине и, поднявшись, проследовала за ним. Провожая их взглядом, сердце девочки перестало стучать, но как только они оказались у дверей его кабинета, оно забилось со страшной силой. «Эти врачи считают, что не всем детям положено знать правду? Или он решил, что это её не касается? Что он скрывает? Почему не пригласил её вместе с сестрой?». Сделав несколько шагов в сторону кабинета, она пошатнулась и, чтобы не упасть, облокотилась о стену, ища опоры. Что с ней происходит? От сильнейшего потрясения и нервного срыва тело Алексы колотило дрожью. Доковыляв до кабинета так, словно она шла не по полу, а по болоту, засасывающему её в трясину по самое колено, она остановилась, пытаясь вновь найти равновесие. Заторможенное до этого сознание вновь включилось в работу, ударяя в голову и напоминая о бессилии перед тем, что произошло с её родной матерью.
– …категорически… – обрывками слышала она, когда доктор делал значимые акценты в своём монологе, – … делать поспешные выводы… крайне тяжёлое… диагноз… работал профи… нет внешних признаков побоев… подозрение… на… никаких следов… открытых ран… следы удушья… сотрясение головного… удары по голове… внутренние гематомы… …ребра… пробита почка… внутреннее кровоизлияние… шейные позвонки… мы вынуждены обратиться к следствию и сообщить о… прогнозов, к сожалению… тяжелое… есть риск… надо надеяться…
Отшатнувшись от двери, она прошлёпала вперёд по коридору, едва дотянула до поворота и забилась в кабинку туалета. Боясь вновь потерять равновесие, она упёрлась руками в стенки и, наклонившись над унитазом, закашлялась. Что он сказал про её маму? «Кровоизлияние», «многочисленные переломы», «сотрясение» – Алекса ощутила глазное давление, боль в висках и резкий приступ в области желудка. Она зажмурилась, а затем резко распахнула глаза и тут же выплеснула из себя прозрачную жидкость. Этого всего просто не может быть! Она всё ещё находилась в тесном, зловонном туалете, чувствовала горечь у себя во рту и судорожно думала над тем, как ей придётся убить человека. Она была обречена и задавалась простым вопросом о том, почему ей только одиннадцать. Ведь если бы она была старше и решительнее, то вряд ли испугалась бы мыслей о самоубийстве и неизбежной мести. Оставалось надеяться на собственную эмоциональную резкость, благодаря которой можно совершить подобное. Жизнь матери висела на волоске, а это означало,