тоже хороша, – вскользь глянув на девку, привычно ответил Влаксан.
– Меня Гулькой звать. Жаль, что праздник так обернулся. Я думала, найду жениха, – вздохнула девка.
Волк снова подавился. Вот так заявление! Даже пиво поперёк горла встало. Девка озабоченно глянула ему в глаза:
– Болеешь?
Влаксан покачал головой:
– Не думал, что девушки, коротающие вечера в корчме, ищут женихов.
– Чем же я хуже других? – искренне удивилась Гулька.
Волк молча подвинул ей кружку.
– Благодарю, – улыбнулась девка и уставилась на него, – ты бы женился на мне?
– Конечно, – натянуто улыбнулся Волк, – но… я только что потерял невесту…
– Понимаю, –она поджала губы, – А ты Волк?
Влаксан снова бросил сердитый взгляд на Любомира.
– Мне пора, – обратился он к девке и побрёл к себе на чердак.
Любомир оказался опасно болтлив. Пора менять чердак. В городе немало постоялых дворов. Вот только, если князь выйдет на Любомира, тот и без того выдаст всё, что знает.
Пойти бы сейчас в Охотничью слободу, купить лук да стрелы, пару ножей, коня и мчать подальше от постылого Брониимира и Граты.
Да такой побег сразу привлечёт князя, и Бык бросится вдогонку. Ведь теперь и сам он так же опасен для банды. Почему же только сейчас пришли эти мысли? Странно, когда обсуждали задание, даже в мыслях не было, как будет лютовать Брониимир или что случится, ежели схватят одного из банды и станут пытать. Хорошо, коли Птах и правда окажется рядом, да окажет милость ножом в горло. Не очень хотелось бы, чтоб это случилось за зря.
15
Забыться удалось только к рассвету. Разбудил настойчивый колокольный звон.
Волк вышел на улицу, солнце уже перекатилось за полдень. Люди, побросав дела, пошли к главной площади. Кто-то спешно закрывал лавки и бежал за толпой; кто-то растерянно озирался и нерешительно плёлся по улицам.
Княжий мужик что было сил звонил в колокол. Люди потоком шли по улицам, всё прибывая и прибывая. На площадь выкатили большую ровную телегу с лестницей. На ней сидел князь на троне, возвышаясь над собравшимися. Княгиня стояла возле мужа, склонив голову. Светлое покрывало густым туманом спускалось с расшитого кокошника, полностью окутывая её.
Старый псарь стоял на коленях возле князя: высокий пожилой мужик, с растрёпанными короткими волосами и жидкой бородой. Вместо рубахи, на него накинута ободранная пыльная мешковина, руки скручены за спиной.
Дождавшись, когда слуга перестанет бить в колокол, Брониимир обвёл взглядом толпу, и, порешив, что народу достаточно, громко спросил:
– Где мой сын?
– Я не знаю, – тихо отозвался псарь.
– Громче. – потребовал Брониимир. – Отвечай!
– Я не знаю! – крикнул псарь, – Псы не берут след!
– Почему твои выученные псы не берут след? Что же, скажешь, холодная ведьма унесла?
Псарь опустился на пятки, сжался, словно стараясь совсем провалиться на месте, но отвечал громко, как требовал князь:
– Не знаю.