Поехали ко двору, – махнул, поднимаясь Волк.
Волк завалился в телегу, на то место, где лежал по пути к площади мертвец. Тишка уже не рвался поговорить. Они с отцом сели поодаль, брезгливо поджав ноги под лавку.
Князь встречал их на том же месте. Он не обратил внимания на Волка, подозвав сопровождавших его мужиков.
Шустрая девчушка проводила его в баню, забрала одежду, натаскала воды, и даже начала приставать с вопросами, но Влаксан так и не смог понять, что она хочет. Всё ещё было тошно. Никак не удавалось смыть с себя мертвецкий дух.
17
Дни походили один на другой: спать либо в сарае, либо в псарне, пока лето позволяет. За едой в чёрную кухню, и знай себе – собак доглядывай, чтоб не хворали, да чтоб никто из детворы шутки ради не забрался в загон, особенно, когда псы на выгуле.
На сон чернь уходила рано, детвора освобождала двор ещё к закату, и в час луны можно было слышать только, как тихо бранится княжеская повариха, да лениво ходит по дворцовым стенам стража. Иной раз кто из молодцев, притаясь, бежал к девкам. Наверху же, над стеной, на третьем и четвёртом этаже, в окнах княжеского терема, долго горели свечи, иной раз не гасли до утра. С псарни было видно, как пляшет слабый оранжевый отблеск свечи.
Поди, князь обдумывает, где сыскать похитителей. А ну, как духи укажут ему?
Волк прислушался: дружинник на стене прошёл в сторону Красного двора и не возвращался, а сторож на воротах уже с полчаса тихонько храпит, прижавшись к стене.
Быстро вскочив на крышу сарая, Волк замер. Видно, стража, что дежурит на стенах, собралась где-то кучей и чешет языками. Город закрыт, кто же полезет в терем? Все, кому надо, давно уже тут.
Волк быстро забрался на лемеховую крышу, над стеной, и тихо побрёл вокруг терема. С детства отец хвалил его за тихую поступь и ловкость. «Хороший охотник – беззвучный и неприметный», – всегда повторял отец, собирая сына с собой на охоту.
Птах говорил, что где-то здесь можно подлезть к окнам, да узнать, что же князь удумал.
Посреди Княжьего сада раскинул косматые лапы большой родовой дуб гратских князей. Говорят, духи, благословляя княжий род, велят сажать дерево, и покуда оно будет стоять и процветать – род тот не переведётся.
Волк тихо перебрался на дуб. Он приник к грубому толстому стволу, полез вверх. Третий этаж оказался бабским. Небольшая комната, в одно окно, тускло освещалась единственной свечой. В углу дремала молодая девка, а у мерцающей свечи сидела старушка и с закрытыми глазами что-то вязала. Возле пустой люльки сидела женщина. Она была отвёрнута, так что лица не разобрать. Этажом выше расположилась княжеская опочивальня.
Огромная резная кровать под пологом. В углу, на возвышении сидел на стуле Брониимир, перед ним – стол и богатый сундук. На столе сразу три свечи.
Князь сурово хмурил брови и внимательно вслушивался в тишину.
В окне появился награйский колдун, подошёл к столу и тихо заговорил:
– Духи не слуги человеку, ни колдуну, ни князю. Тебе давно стоит с этим смириться.
– Я