столбу.
А-ну, как его допросят? Говорят, княжий палач может выведать все тайны. Стрела вошла глубоко, всю грудь насквозь, не иначе. С такой раной не сбежит, да и не проживёт особо, но разболтать лишнего может.
– М-м-мать!
Он снял перчатки и обхватил голову руками. Глаза заболели, а руки, казалось, вообще стали чужими. Знать бы куда теперь определят Птаха, а то ещё выдаст всё, что знает о княжьем младенце…
Внизу забегали слуги. Белорад громко отдавал распоряжения. Волк глядел и не слышал ничего вокруг. Вот двое дружинников подхватили за ноги и уволокли Птаха, следом прибежали слуги, стали заметать листвой кровь, чтоб не портить вид в княжьем саду. Трифон вернулся тихо:
– Ты чего? – спросил он.
– Да, хотел сам вражину снять, обидно, – отмахнулся Волк.
– Ладно тебе, не бесись, я Белораду всё равно, как есть скажу: что без тебя и не заметил бы эту дрянь. Вон, на днях награйское посольство приедет, там, поди, этих чертей полезет со всех щелей. Сдаётся мне, и эта паскуда была заслана награйцами.
– А он что говорит?
– Ничего не говорит.
– Будут допрашивать? Может, расколется, – спросил Влаксан.
– Этот уже ничего не скажет, уже раскололся, – махнул рукой Трифон. – Шею себе свернул, когда падал. Я пришёл, он уже покойный был.
Волк почувствовал, как ужас отступает, и тело обмякло.
– Да уж, – покачал он головой, – Пойду стену обойду, глядишь, ещё кто тут ошивается.
– Давай, – кивнул Трифон, протягивая Волку бердыш, – не забывай своё.
Волк обошёл княжий сад и зашёл за терем, туда, где начинал дежурство. На углу, у Красного двора стоял пожилой дружинник, он глянул на Волка:
– Что там? Поймали кого?
– Скорее, пристрелили.
Старик кивнул и отвернулся, старательно вглядываясь в темноту города. Волк выбрал укромный угол и уселся на пол.
Птах! Ну, что ж дурень такой! И надо было ему лезть в эти окна! Сколько раз было велено не являться. Зачем доводить до лиха?
Не нужно было убивать! Так, шугануть, показать, что не шутит, да сдать дружине, что шарится под окнами паскуда какая-то. А вон как вышло. Хуже было бы, только если бы тот выжил и начал языком трепать, чего вызнал про княгиню.
Княгиня… Брониимира! Она и так натерпелась за свою небольшую жизнь. Мысль о ней успокаивала, точно вино. Захотелось упасть и забыться в её нежности.
– Я же тебя предупреждал, – прошипел себе под нос Волк.
К утру пришёл Белорад. Едва заслышав твёрдые шаги, Влаксан вытянулся в полный рост, крепко сжав бердыш.
– Всё тихо? – скорее утвердительно произнёс воевода.
– Конечно. Уж я-то услыхал бы.
– Да-а, – протянул Белорад, глядя вниз, – Трифон сказал. Молодец, Волк. Интересно только, давно ли эта паскуда по нашему двору шастает.
Да уж… Лучше бы здесь никому не знать как давно, и по какому поводу.
– Я впервые увидал.
– Как сменишься, свободен, – улыбнулся Белорад, – вы с Трифоном сегодня отличились, даю вам