и задаваки. За ним нужен был глаз да глаз и ухо да ухо. И ухо нужно было держать востро.
– Каждый год в последний день октября город отдает Лесу агнца, – говорил Меламп, расхаживая взад вперед от окна к двери, глядя себе под ноги и заложив руки за спину.
В классе стоял монотонный пчелиный гул, который в любой момент мог сорваться и перерасти в галдеж. Ученики пытались не умереть от скуки и занимались своими делами. Кто играл в крестики нолики, кто бахвалился новым магафоном (плоским аппаратом с магическим кристаллом внутри), кто рисовал, кто бросался бумажками.
– Это очень старый обычай. Никто не знает, когда это началось и тем более, когда это закончится. Агнцем лесным может стать любой ребенок или подросток. Выбор может пасть на любого из вас.
– Остается загадкой: сам Темный Лес или же слепой случай делает этот выбор. Одни лесологи утверждают, что выбор агнца закономерен, другие возражают и говорят, что выбор агнца абсолютно случаен. Приверженцы теории хаоса говорят, что Лесу все равно, кто будет агнцем, кого забирать к себе.
– Опять его понесло, – проворчала Датива за дверью и покачала головой.
– А вы как думаете? – спросил Маранд, белобрысый худощавый мальчик. Он сидел на первом ряду за первой партой и, рассеянно, вполуха слушая учителя, рисовал Мракоглотов, обитателей подземелья.
Меламп остановился и озадаченно посмотрел на белобрысого Маранда. Датива напряглась и, навострив уши, замерла за дверью.
– Как я думаю? Хм… – Меламп задумчиво качнулся взад-вперед с носков на пятки и с пяток на носки.
– Мне кажется, что по-своему правы и рационалисты, и апологеты случая хаосисты. Истина как обычно где-то посредине. Выбор Леса и закономерен и в тоже время случаен. В сущности это одно и то же. Мы не можем постичь, что такое Темный Лес и почему он поступает так, а не иначе. Так же как не можем представить собственную смерть… Вот ты можешь вообразить, что тебя не станет? – спросил учитель Маранда.
Маранд оторвался от рисунка, посмотрел на потолок, словно пытаясь представить, что его нет, и пожал плечами.
– Да его и так уже нет. Тронешь его, он и рассыплется, – смуглый плотный мальчишка с раскосыми черными глазами и густыми черными бровями хлопнул Маранда по спине ладонью.
Класс рассмеялся. Покраснев, Маранд развернулся и попытался ударить Бавла кулаком.
Но тот с ухмылкой откачнулся на спинку стула и показал Маранду оттопыренные средние пальцы. На Маранда посыпались точно конфетти бумажки.
– Так. Тихо. Успокойтесь. Сейчас же успокойтесь, – Меламп стал растерянно оглядываться.
Но гвалт усиливался, волнами прокатываясь по кабинету.
– Не хотите слушать? Значит, пишем контрольную.
– Нет! Нет! Только не контрольную! – Взмолились все.
– Заткнитесь уже! – Крикнул смуглый мальчишка.
– Да ты Бавл сам больше всех орешь, – веско заметил сидевший за второй партой второго ряда Горазд и поправил