полдеревни, чтоб места освободить для прибывающих отрядов. Русские еще узнают что такое «кровь за кровь!»
Мутное небо стало приоткрывать свои светлые закоулки, словно назло немцам, освещая то, что творилось в деревне. Фон Крейман приподнял руку с запиской, оттопырил указательный палец, и погрозил им во все стороны. И тут же почувствовал сильнейший ожог под кистью. Он посмотрел на нее, и изумился. Сустав под кистью был раздроблен пулей большого калибра. Кисть повисла, словно на двух веревочках. Это мог быть только снайпер. Однако сейчас надо было думать не о том, как найти и поквитаться со снайпером, а как доползти до любой избы и перетянуть руку выше раны. Ведь кровь хлестала как из полуоткрытого душа в его мюнхенской ванне. Тогда Йенс отчаянно пополз по уже пустынной улице. Кисть нестерпимо жгла и яростно пульсировала, на нее не получалось опираться. Он уже стал сомневаться, сможет ли доползти до заветной двери. «Может быть, попробовать вскочить и быстро пробежать до первой попавшейся избы?» ― подумал он.
Вскочить оказалось не так просто. Ведь он потерял уже многовато крови, и тело холодело, а мысли стали заплетаться одна за другую. Поэтому ему удалось просто немного приподняться. Оставалось заставить себя еще немного напрячься, и не терять нить спасительных мыслей. Последней его мыслью было, что надо не только подняться, но и дойти до вот этой, расплывающейся в глазах, калитки! Потом эта мысль взорвалась, прямо под фуражкой, она рванула, как снаряд крупного калибра. Еще какое-то время в ушах стоял гул, но он быстро исчез…
Глава 7. Кладбище на улице
Лейтенант Вейтель уже давно собирался послать солдата для выяснения, почему не подходит сменный наряд дозорных на их пост. Ведь наряд больше чем на полчаса опаздывал, а утренний русский холодок подоспел не вовремя, да еще паршивое настроение притащил, за компанию. Однако этот холодок так настойчиво лез ему за шиворот, что он, как командир постов этого участка, велел своему фельдфебелю временно принять командование. Сам он, поеживаясь, поплелся в деревню, где можно было, и погреться, и досрочно поесть.
Когда он дошел до деревни, сначала остолбенели его ноги, потом стала застывать шея, не позволявшая осмотреться по сторонам. Перед Вейтелем простиралась не деревенская улица, а настоящее кладбище тех, кто должен был обеспечить нормальную работу многих немецких частей в этом районе. Только кладбище было без могильных плит и оград, и даже без холмиков, указывающих, что под ними кто-то лежит, но уже не дышит.
Неестественные позы солдат и застывшие пятна крови на них и возле них, говорили о том, что здесь недавно произошло что-то страшное. Лейтенанту мгновенно расхотелось есть, и вообще, куда-либо идти, кого-нибудь искать. Зато захотелось быстрее вернуться на свои позиции и ждать там новых указаний командования. Но он, снял с предохранителя автомат и заставил себя двинуться в сторону более глубокого тыла. Через несколько шагов он наткнулся