закончился, стали передавать различные рекламы, и ему стало скучно. Он повернулся ко мне и снова что-то сказал. Но я ответила, что я еще плохо говорю по-немецки. Матиас рассмеялся. А потом знаешь, что мы делали? Мы учили вместе новые слова. Я показывал на что-то, он говорил, как это звучит. Теперь я знаю, как будет на немецком светофор, витрина, сумка, столб, грязь, шнурки…
– Очень интересно. Но разве тебя не учили не заговаривать с незнакомцами? – перебила ее я, выходя из себя от негодования.
– Было дело. Но ведь ты сама сказала, что я уже взрослая и сама знаю, что делать.
– Но зачем тебе нужно было сидеть с бездомным? Он ведь может быть чем-то болен.
– Ну что ты? Он, между прочим, тоже покупает продукты в биомаркете, как и ты. Он сам так сказал. И вообще у него только дома нет, а все остальное есть. У него есть работа: он ведь продает газеты по средам и субботам.
– Хани, – отрезала я. – Ты что, не знаешь? Ты что, действительно с луны свалилась? Тебе уже двадцать пять. Мне-то плевать, конечно. Но твоя мама звонила раз восемь. Мне пришлось ей соврать.
– А зачем ты соврала? Сказала бы правду, что я тебя достала своими разговорами и ты меня выгнала. Уверяю тебя, она бы не рассердилась. Они с папой знают, какая я бываю неугомонная. Мы с Матиасом договорились ужинать вместе по средам и субботам. Если ты хочешь, то можешь к нам присоединиться. Я приготовлю гороховый суп, и ты тоже можешь что-то прихватить. Он так четко и ясно выговаривает слова. Думаю, так я очень быстро научусь вашему языку.
Мне больше нечего было ей возразить. Глядя на то, с каким пылом она это говорит, я даже не знала, к чему тут можно было придраться. И вообще, я что ей, мама? Пусть себе делает, что хочет, пусть хоть со всем бомжатником соберется и обедает, мне-то что. Не маленькая ведь. Я тяжело вздохнула и набрала ей в тарелку суп.
Хани
Барбара меня отбранила немного, но ведь на самом деле на то не было причин. И вообще я заметила, что она только делает вид, что сердитая, а на самом деле человечная и отзывчивая. Но все же мне не стоит ей докучать, а то еще выставит меня за дверь навсегда. И буду я тогда скитаться с сумками, как Матиас. Удивительно, как так просто люди живут прямо на улице. Неужели им так совсем не страшно?
Я зашла в гостиную, разложила диван, выключала свет, а затем подошла к окну и чуть слышно отворила его. Зима тут мягкая, и я бы даже сказала, теплая. Морозы тут не колючие, а просто сырые. На часах уже пробило час ночи. Высунувшись по пояс из окна, я взглянула наверх. В квартире над нами все еще горел свет. Лукас не спит. Почему в такое время он бодрствует? Может быть, ему плохо? Завтра нужно его спросить об этом. А хотя нет, Барбара же сказала, что тут не принято говорить о своих болезнях, проблемах и зарплате.
Опустившись на колени перед кроватью, я тихо произнесла молитву, потом забралась под одеяло и крепко уснула.
Утро наступило так быстро, я даже не успела как следует выспаться. Обычно я всегда просыпалась раньше Барбары, но сегодня прежде