ответила Софья. – Хочу посмотреть воскресное представление бродячих артистов, – сходу солгала она.
– Тогда мы с тобой! – заявили сестры, и план старшей царевны рухнул, остались одни горькие отголоски, что вот если бы Софья была чуть расторопнее, то успела бы незаметно покинуть царский двор, а теперь… А что теперь?
Они шли по многолюдным улицам. За ними ровным шагом семенила пара солдат из царского полка, чтобы сберечь царевен от воров или кого похуже.
Базар украшали елками и бумажными гирляндами. Не смотря на то, что зимой рано смеркалось, со всех сторон галдели, шумели и пели. То тут, то там кричали, торговались, продавали товар к скорым праздникам.
Младшие царевны говорили наперебой, хихикали и толкались не хуже торгашей. Софья шла позади них, чтобы не портить младшеньким предпраздничное настроение своим кислым видом.
– Нечего тут клянчить! – из гвалта голосов Софья уловила звук удара и детский плач. – Проваливай, попрошайка!
Софья остановилась возле маленькой пекарни, где пахло как в раю среди снежного морозного ада. На пороге перед входом сидела маленькая девочка в серых обносках и громко и горько плакала, но хозяйка пекарни больше не показывала носа на холод.
– Ты есть хочешь? – Софья подошла ближе и склонилась над чумазым ребенком.
Девочка подняла на нее большие заплаканные глаза, окинула беглым взглядом дорогие одежды Софьи, солдата, маячившего позади нее в темно-синем мундире царского полка, и тут же вскочила на ноги. Ребенок поклонился царской особе, выражая почтение.
– Обычно хозяин пекарни выбрасывал, что подгорало, а я подбирала и кормила семью. У меня дома три маленьких брата. А сегодня мне не повезло – хозяйка пекарни не такая добрая.
Софья хмуро посмотрела на вывеску. Аромат сдобы так и вился возле двери как приблудившийся пес.
Царевна побряцала золотом в карманах. Побег сегодня не задался и дальше ее жизнь пройдет по дворцовым правилам, где желания Софьи не будут иметь никакого значения.
Золотые украшения потяжелели, и Софья решила избавиться от них, пока не передумала. Они – улики ее неповиновения и лучше, если никто из родных не узнает, что старшая царевна дала слабину.
– Обожди немного, – с улыбкой сказала она девочке, стерев с ее пыльных щек слезы, и решительно постучала в дверь пекарни.
– Опять эта попрошайка! – с криком на пороге появилась хозяйка со скалкой в руке.
– Я покупаю у вас все! – заявила Софья низенькой женщине в сером рабочем переднике. – Не только выпечку, но и саму пекарню! Вот плата!
Царевна вывалила из карманов шубки пригоршни золотых колец, браслетов да жемчужных заколок, и посыпалось богатство по крыльцу пекарни. Девочка в лохмотьях растерянно смотрела то на Софью, то на драгоценности, падающие ей под ноги. Зато хозяйка пекарни оказалась на редкость проворной – она бесстыдно упала на четвереньки и стала сгребать в подол передника рассыпанные украшения.
– Ой,