лукаво подмигнул – История об этом умалчивает, дорогой, езжай!
Миха в это время складывал в большую дорожную сумку последнюю пятьдесят шестую упаковку. Баул получился обьёмный и тяжёлый, нести драгоценный груз пришлось вдвоём.
Спустившись по лестнице, Альберт кивнул Авелю в сторону парковки – Пошли, даритель, ксивы получишь и адъёс!
Неуверенной походкой Авель проследовал за Нуриевым. Шикарный кроссовер блестел на солнце, ровно начищенный самовар.
Щёлкнув сигнализацией, Альберт открыл водительскую дверь, нагнувшись, поднял с сиденья барсетку Нарретдина и протянул её хозяину – Можешь не проверять, всё, как и обещал! – и помедлив, добавил – Нам чужого не нужно, вали, пока цел!
В увиденное верилось с трудом. Да, он знал, что барсетка его! Да, он знал, что сейчас может взять её и дёрнуть куда угодно, да, он это знал, вернее чувствовал, но чуду верил с трудом. От «мусора» по наркоте можно было ждать чего угодно, но только не этого! Неужели он, ненасытный, алчный оборотень, садист по призванию, его отпускает? Отпускает сейчас, почти просто так? Неужели это правда?
– Ну? – хлопнул его по плечу Нуриев – Чего ждёшь, или документы не нужны?
Нарретдин дрожащей рукой потянулся к сумке. Боже, о-о, Аллах Всевышний, как тряслись его руки, это невозможно даже описать. Словно тянулся он не к собственной барсетке, а собирался украсть у самого Господа Бога.
Альберт наслаждался, вполне осознавая своё превосходство удава над бедным запуганным кроликом. Ухватив за кожанную ручку барсетки, подполковник подтолкнул её к таджику, но не отпутил. Ему попросту нравилось глумиться над беднягой.
Ещё один внутренний надлом, ещё одно усилие, одно унижение, и, умоляющий, беспринципный взгляд, брошенный в сторону врага, и, молитва его, глас, вопиющий, но никем не услышанный, услышан – усмехнувшись, Нуриев Альберт Айдарович снисходительно выпустил ручку сумки.
– Бывай, дружбек, но запомни одно – ещё раз попадёшься мне, закрою! Верь мне, и поедешь ты не в свой солнечный Таджикистан, а на Магадан, лес валить! Понял?
– Понял! – Авель дёрнул барсетку к себе – На все сто процентов!
– Ну и молодец, я не сомневался в тебе! – Альберт сел за руль и вставил ключ в замок зажигания – И про наркотики забудь, не твоё это. Если увижу у тебя в руках хоть грамм, п…ц тебе! Не для того матери наши детей рожали, чтобы такое дерьмо, как ты, их всякой дрянью пичкал. Вали, пока я добрый, а то ещё ненароком передумаю!
Миха и Имагин, кинув драгоценный баул в ноги, расположились на заднем сиденьи. Спустя мгновенье, «ауди» сорвалось с места, и моргнув фарами, исчезло по направлению Каширского шоссе.
Авель вновь растерялся, реальность происходящего не давала осознанно работать серым клеточкам. Где сейчас миф? Где суровая явь? И где настоящее? Ничего не разобрать, трудно вообще понять что либо, и остаётся только идти, идти вперёд и не останавливаться, бежать, ползти, но покинуть это чёртого место