и дежурное рукопожатие со святая-святых.
– Доброе, начальник! – Нуриев определённо был в духе – Проводишь дознание, так сказать, с глазу на глаз?
– Твой саракзом неуместен, Альберт! – Герман был сдержан, но серьёзен – И я вижу, с Люберцов ты уже вернулся? – секундная пауза – Да не один, а с подарком, видать глаз не смыкал всю ночь? – Ольга замерла.
– Ага! – вальяжно хмыкнул Альберт – Вот, господин Орлов, полюбуйся, привёз тебе весьма предприимчивого барыгу с очень редкой неординарной фамилией и прямо таки легендарным библейским именем, Нарретдин Авель Фаритдинович, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения.
Из рук Ольги выскальзнула маленькая кофейная чашка, мужчины сосредоточили взгляды на ней, Герман Петрович аж привстал – Та-ак, а вот это уже интересно, Нарретдин Авель Фаритдинович, и только не говори мне сейчас, что седан «мерс» с госномером Л777АВ, не его! – полковник не сводил с Альберта упрямого, сосредоточенного взгляда.
Ольга посмотрела беспомощно на Германа, а после повернула голову назад, и только сейчас увидела его, взгляды их встретились. Авель, её любимый, дорогой мужчина молчал, делая вид, что они совершенно незнакомы, а Нуриев, ухмыляясь, держал его за край наручников, что сцепляли впереди руки. Она отметила про себя, что он жалок, особенно сейчас, в помятом костюме и выпачканной кровью рубашке. На похудевших скулах пробившаяся наружу щетина, под глазами тёмные мешки, волосы, его красивые, некогда густые и идеально уложенные волосы, всклочены и торчат в разные стороны. Взгляд дик и преисполнен боли, хотя нет, он красив, даже сейчас, в своём жалком, несвежем обрамлении.
– Альберт, озвученная мной машина, его? – Герман Петрович посуровел.
– Почём мне знать? – пожал беспечно плечами Нуриев – Мы вели его с Воробьёвых гор, и был он не на колёсах. Он забил стрелку и сел в мотор к нашему Виталику!
– Да ты совсем? – Авель резко повернулся к тому, кто так изощрённо и профессионально лгал, повернулся и даже чуть замахнулся на лжеца – Не ври, всё было не так!
Резкий взмах правой руки, разворот ноги, чёткий, из области жёстких приёмов тхэквондо, удар. Удар ребром ладони по шейным позвонкам, плечу, нога подполковника опустилась на копчик, икры, а после, когда рухнул уже он на пол, под дых. За этим последовало череда жесточайших профессиональных ударов по почкам…
Герман опомнился первым – Прекратить! Я кому сказал, Нуриев?!
Но вид брызнувшей из носа и рта крови только раззадорил Альберта. Он набросился на Авеля, словно разьярённый ротвеллер, почуявший вкус мяса с горьким металлическим привкусом. Нагнувшись, он цепко ухватил жертву за чёлку и рывком приподнял на себя – его фаланги, сжатые в кулак, обрушились Авелю на лицо, тяжёлый хрип сотряс стены кабинета.
Ольга не могла пошевелиться, она застыла, словно каменное бесчувственное изваяние. Кадр проплывал за кадром, по коже полз липкий мороз, содрогая тело и напряжённые скулы. Герман в долю считанной секунды преодолел ничтожное расстояние