Никто, слышите меня, никто не может говорить мне, что препарат не имеет доказательной базы!
– Нет достаточных клинических испытаний, месье Бёрк. В соответствии с регламентом нужны испытуемые, и если б ещё среди взрослых…
– Да плевал я на регламент! Мне не нужны взрослые добровольцы; я взрослых хоть завтра найду, и они это прекрасно понимают!
– Детей вам, то есть нам… детей нам никто не даст.
– Если б они только поняли… – Он подошёл ближе к старшему лаборанту. – …если бы они только знали, чего лишится медицина, чего лишатся они сами… Это же миллионы, сотни миллионов, а если минздрав включит препарат в рекомендуемый перечень…
– Они сказали, что не могут рисковать. Так и написали, сэр: «Слишком большие риски». Они боятся судов.
– А послать ко всем чертям годы моих трудов, годы трудов всей команды они не боятся?
Лаборант замялся и ещё ниже склонил голову.
– Что опять? – Профессор смотрел на него.
– Они распускают вашу группу, месье.
– У меня забирают людей?
– Со следующего месяца они будут работать на других проектах. Мы разрабатываем новое лекарство от бессонницы…
– От бессонницы? – завопил доктор.
– И ещё одно от дерматита…
– От дерматита? – Бёрк почти охрип.
– Нужны люди. Вы взяли слишком много людей, университету не хватает рук…
– Университету не хватает мозгов! Они хоть понимают, что делают? Я пытаюсь перевернуть представление о сложнейшем врождённом недуге, я пытаюсь поставить детей на ноги, а они лечат дерматит?!
– Они полагают, это безопасно – лечить дерматит. И побочных эффектов там практически нет, кроме повторного дерматита…
В углу кабинета доктора в одной из трёх клеток запищала белая крыса.
– Кстати, про этих, как вы выразились, тварей, – не поднимая взгляда с пола, продолжил лаборант, – на вас накатали жалобу защитники животных…
– Что? Вы издеваетесь надо мной? – Доктор Бёрк рухнул в кресло, опрокинул голову и закрыл лицо руками.
– Я – нет, месье, я не посмел бы… – заикался старший лаборант.
В свои пятьдесят три года он был всего лишь лаборантом, и его всё устраивало. Доктор Бёрк всегда завидовал таким людям, как месье Элиассон, бесцельным и бесхарактерным.
– Они говорят, – продолжил, заикаясь, лаборант, – они выдвигают обвинения…
– Кто «они»?
– Правозащитники, месье.
– Ах, да…
– Они говорят, мы издеваемся над животными.
– Я стою на пороге великого открытия, а им жаль каких-то крыс?
– После того как в своём интервью вы рассказали о методе работы, о том, что специально парализуете их…
– Я делаю это ради людей!
Доктор Бёрк врал, и сам знал об этом – никогда он не думал о людях, никогда не хотел никому помочь. Однако то, что впоследствии ему понадобится доказать свою теорию на реальных подопытных, он понимал.