дворе. Я не могла сказать наверняка, но, кажется, корсета на ней тоже не было.
– Не знаю, о чем ты, – ответила я и сделала шаг назад.
Сердце забилось быстрее.
Однажды в детстве я встретила в лесу у отцовского замка оленя; на мгновение мы оба замерли, уставившись друг на друга, а потом он шевельнул ушами и убежал. Олень боялся меня. Точно так же, как я боялась Моргаузу. Разница была лишь в том, что я не хотела причинить ему вреда. А Моргауза не сказала мне ни одного ласкового слова, и я знала: сейчас она тоже готовила для меня западню.
– Получается вроде бы сносно.
Я огляделась, но комната была пустой. Неужели ее друзья ждали за дверью сигнала? Моргауза редко приходила сюда, чтобы помочь – выйти замуж за своего брата она не могла, – но, может, ей просто стало скучно?
– Артура этот подарок… позабавит, – усмехнулась Моргауза, а потом перевела взгляд на меня и нахмурилась. – Кто ты?
Моргауза обращалась со мной жестоко, но такого она еще не вытворяла. В голове пронеслась мысль: а не подыграть ли ей? Но для игр настроения не было.
– Я хочу поскорее с этим закончить и уйти домой, Моргауза. Можешь хотя бы на день оставить меня в покое? – Я надеялась, что произнесу это с достоинством, но я запищала, словно мышь.
Она рассмеялась, но совсем не тем безразличным смехом, который я привыкла слышать от круга ее сплетничающих подружек, а открыто, гортанно и так громко, что ей пришлось запрокинуть голову.
– Я не Моргауза, – произнесла она, успокоившись, с улыбкой на губах. – Я ее сестра.
И как только она в этом призналась, я начала подмечать небольшие различия: веснушки, конечно, и фиолетовый оттенок глаз. Но близняшка Моргаузы перестала появляться при дворе задолго до того, как я приехала в Камелот, и говорили о ней редко, с жаром перешептываясь, а чаще молчали вовсе. Ходили слухи, что король Утер изгнал ее в монастырь за плохое поведение, но ей ведь было тогда шесть лет… Другие настаивали, будто ее выдали замуж за семидесятилетнего короля из-за морей. Просочился даже шепоток, словно ее умертвили за использование магии фейри.
И какими бы жестокими ни были эти слухи, я никогда не слышала от Моргаузы и слова в защиту сестры
– Ты мне не веришь? – спросила девчонка – кем бы они ни была, – не дождавшись ответа. – Дева, Мать и Старуха, моя сестра, похоже, выросла настоящим кошмаром. Сколько тебе лет?
Дева, Мать и Старуха. Я не знала этого выражения тогда, но со временем оно станет мне знакомым, и я начну употреблять его в разных контекстах: когда ударюсь мизинцем, когда голова закружится от поцелуя, когда меня посетит особенно невыносимое видение. В тот день я подумала, что так могли бы выражаться фейри. И пусть отец Моргаузы, лорд Горлуа, бился в Войне фейри не на стороне Утера, сама Моргауза ненавидела их – как и все при дворе. Она бы никогда не позволила подобному выражению скатиться с губ. Моргауза сказала бы: «Господи». Или «О небо». И в голосе ее сквозил бы яд.
– Тринадцать, – осторожно ответила