десять до начала уборки мы мотались по всему району, организовывая рейды активистов печати, участвуя в деятельности бригад взаимопроверки. Порой мне казалось – целая жизнь прошла за эти десять дней. Столько всего всякого было, иной и за год не испытает. Честное слово, я бы журналистам, как на фронте, один день за три считал. Тем более что и отдача этого дня бывала довольно-таки весомой, не рядовой, во всяком случае. Наш «Авангард» громил, разносил в пух и прах нерадивых, восславлял тех, кто до выговоров успевал вывести всю уборочную технику на линейку готовности. Но основной уклон публикаций был всё же критический, подстёгивающий. Громкие, на всю страницу аншлаги объединяли серии материалов с такими заголовками, как «Бьём тревогу!» (причём, били мы её чаще всего довольно сильно, порой, даже наотмашь). И остальные – «Иван кивает на Петра», «А время не ждёт», «А ты подготовился к жатве?!» и прочие необычайно оригинальные авторские зацепки и запевки.
Редактор в эти дни приходил из райкома весёлый, заботливо смахивал с наших натруженных плеч горячую пыль дальних дорог.
– Кузьмич доволен, ребята, должен вам сказать. Сегодня обсуждали на бюро вчерашний рейд. Ивану и Петру по строгачу вкатили. Больше никто не кивает. Нечем.
– Будет теперь мне с них магарыч! – Сокрушался Лёнька. Он буквально только что рассказывал мне о ночном банкете в степи, который устроили для его рейдовой бригады в колхозе «Заря» эти самые Иван да Пётр. – Следующий раз ты туда поедешь.
– Надеешься, и меня угостят? – Сообразил я.
– Ещё бы! Спрашиваешь! Особенно после такого финала. На руках будут носить, пока в какую-нибудь балку не выбросят. Хорошо, если ногами вниз.
В канун жатвы, когда завершились все подготовительные работы и район замер, переводя дух перед главным, итоговым испытанием года, в нашем отделе как-то к вечеру поближе зазвонил телефон, и надо сказать довольно требовательно зазвонил. Сердце ёкнуло – вот оно! Судьба! Начинается! Как всегда, буднично так.
– Ал-лё-о! – Мелодично, игриво пропело в трубке. – Это вы, товарищ Куделин?
– Он в бегах. Что передать в вечерней радиограмме?!
– А-а… вы кто?!
– А вы?
После небольшой паузы тот же голосок, слегка задеревенев, предупредил:
– Будете говорить…
– Здорово, Виктор! Генералов на проводе. Да-да, «-ов» на конце, «-ов». Не придуряйся, знаю – ты, раз Лёньки нет. Значит так – пиши! Как ему обещал, звоню. Телефонограмма? А хоть и так. Завтра начинаем. Что? Замучил ты меня, корреспондент! Конечно, завтра, с утра. Ты что, глухой? Ах, да, связь. Так вот, пиши дальше: кое-кто у нас сразу на рекорд замахнулся. Хотя бы шалапут этот, которого ты видел – Ванька Курилов. Помнишь, на полевом стане растолкать не могли?! Вот-вот. Божится 120 гектаров за сутки свалить. И без трёшки. Хе-хе. Можете об этом сразу печатать. Успех гарантирую!
Только положил бережно трубку – как Лёнька заявился. И сразу спрашивает встревоженно:
– Генералов звонил?
– Догадайся!
– Ага!