в надежде, что кто-то поедет на скоростной машине, чтобы подняться затем на поверхность.
Она нервически и бессмысленно ощупывала пустую сумочку. И вдруг обнаружила, нечто твёрдое таилось на самом её дне. Пальцы прикоснулись к шершавой поверхности. Флакончик Ласкиры! Оказывается, Рудольф положил опустевший флакончик обратно в её сумочку, именно эту самую, серебристо-голубую, решив, что драгоценная безделушка дорога ей. Вытянув его, она отвинтила пробочку и обнаружила, что на самом донышке что-то и осталось. На глоток или чуть меньше. И, пожалуй, этого хватит для того, чтобы обезболить свои стонущие нервы и погрузить себя в полное безразличие к происходящему. Она поднесла флакончик ко рту, опрокинула его, но лишь две ничтожные капли смочили кончик её языка.
«Что же ты творишь со мною?» – спросила она вслух, обращаясь в глубину пустынных, сразу ставших недобрыми, протяженных тоннелей, из которых напирал на неё непонятный стылый страх без внятного образа, обещающий нечто плохое. Вся её наличная интуиция, усиленная всей её прошлой жизнью, шептала о том, что попадание сюда есть знак. Каким образом она сумела так далеко от условного центра подземного города и так глубоко вниз забрести? Она сделала какую-то петлю в пространстве подземелий и оказалась там, где и был тот тайный отсек, словно время сделало петлю и выпихнуло её в эту самую скорбную нулевую точку отсчёта.
На самом деле чисто случайно она вошла в точно также случайно открытый кем-то самый прямой и короткий тоннель, ведущий в нижний уровень. Сюда не было доступа прежде, поскольку не все системы переходов были ей открыты. Поняв, что заблудилась, а тут и за целый день может не быть ни единого человека из целого подземного города, она панически заметалась. И уже окончательно утратила ориентацию в окружающем пространстве и в пространстве собственной души. Спасительного и ожидаемого безразличия к происходящему она так и не ощутила. Видимо, слишком мал был этот последний глоток.
Весь колоссальный массив верхних уровней фантастического города, каменных залегающих поверху него пластов и остальной земли, вдруг стал ощутимо давящим, ужасным в своей несоразмерности с нею, с крошечной мечущейся одухотворённой пылинкой, погребенной без шанса спастись, вынырнуть наружу, к свету и освобождению. Как слепец она брела вдоль гладких стен, иногда касаясь их руками, и было ощущение, что до неё тут нет никому ни малейшего дела, что её забудут тут навсегда, не найдут. Паническая атака внезапно уступила место полному безразличию. Выходит, даже остатки эликсира Матери Воды оказали, пусть и с опозданием, своё воздействие. Нэя сразу остыла, и ей в её легчайшем платьице стало холодно.
Вздрогнув, она услышала, что кто-то шаркает из глубины тоннелей ей навстречу, и она почему-то отчётливо поняла, что он вовсе не один из пришельцев, живущих тут. Возникшее существо обладало весьма высоким ростом, в тёмной одежде и с лицом, взглянув на которое она едва не потеряла сознание.
– Ты… – пролепетала она.
– Я! – глухим полушёпотом прошелестел он и тут же