учиться, а не танцевать по столам. Я до сих пор испытываю непонятное чувство вины не только перед твоей матерью, но и перед той, которую я завязал в плед на два узла, чтобы не брыкалась, хотя ей-то я что сделал? Какой урон причинил? Но это же мир лицедейства!
– Ты думаешь, я был настолько туп, чтобы всему верить? Но делал вид, что верю. Поддерживал её игру в жалкое меценатство. Я страшно жалел Гелию, понимая её обреченность, – сказал он вслух. – Падение «Финиста» только приблизило неизбежное…
– Я верю тебе и знаю, что тебе низко лгать. Кто написал ту картину, что у тебя в отсеке? – В такую минуту, когда отверзлись подвалы его души, когда он был болезненно и нервически всклокочен, можно было многое узнать о прошлом мамы. Но к нему, очевидно страдающему, не было сострадания всё равно.
– Человек, который полюбил её. Но он погиб. И это стало нашей совместной трагедией. Тебе Нэя ничего не рассказывала?
– А что может знать Нэя?
– Да так, – он внезапно замолчал.
– Нэя лучше, чем была мама?
– Нет. Она просто другая. Ты же любишь Нэю. Разве нет?
– Я считаю, что она тебе не подходит. Она смешная.
– Чем?
– Не знаю. Эта её манера говорить, ломаться, одеваться, и её грудь, которую она не прячет. Не вымя, конечно, как у той, о которой ты вспомнил, но всё же…
Он усмехнулся, – Куда она её спрячет? Если это часть её самой? Ты-то свою грудь не прячешь.
– У меня же нормальная грудь. А у неё заметная слишком.
– Умная девушка, но говоришь чепуху. Она не только красива, изысканна, но и добра, она не похожа ни на кого.
– А я?
– И ты.
И ей нечего было на это сказать. Она, Икринка, была неповторима, так считал и Антон. И Нэя была неповторима. Это была та правда, которая была правдой в отношении любого живущего на свете человека.
Последнее время Нэя шила ей искусные платья, скрывающие её живот. Она слонялась по парку и уже не ездила с Антоном в столицу, отец не разрешал. Её преследовала бывшая лаборантка Антона Иви. Она говорила ей гадости в лицо, поражая Икринку своей злобой и ограниченностью.
– Ты животное, – говорила ей Икринка. «Животное» часто бродило по лесопарку в стае себе подобных. И тогда оскорбления становились их развлечением. Они изощрялись друг перед другом. Говорили ей о том изысканном удовольствии, которое доставляет им её безвременно почившая мать, – фильмы с её участием учат их любви. Возможно, говорили они ей, ты и не дочь своего отца. Но это не беда! Тогда твой отец кто-нибудь из богатейших людей Паралеи. Выбирай любого, и каждый подтвердит своё отцовство. Аристократы никогда не отказываются от своих детей.
– Придурки! – не выдержала Икринка. – Существует генетическая экспертиза, – но они не понимали, о чём она. Она же, поняв, с какими невеждами вступила в контакт, замолкала.
– Не давай им обратной связи! – учила её Нэя, и в этом «учительница» была