напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии.
1
Антон Луньев тоже взрослел. Он сделался красивым, высоким, стройным юношей с загадочным взглядом.
По мере взросления Антон привыкал к этой жизни. Привыкал к тому, что она бесконечно скучна. Он уже давно не приставал к взрослым с дурацкими вопросами, не терзался поисками химеры.
Он даже стал получать от жизни некоторое удовольствие. Заоблачное понятие счастья сменило другое, вполне реальное – времяпрепровождение.
Всякий раз, вернувшись из школы, Антон спешил поскорее отделаться от уроков. Наконец, наступало долгожданное пресловутое свободное время. И тут возникала новая проблема: это свободное время – с трудом добытое сокровище – надо было как-то «проводить» или, выражаясь более страшно, «убивать». Антоша заполнял свою пустоту еще большей пустотой: достижением высоких уровней в компьютерных играх, бессмысленным блужданием по страницам соцсетей.
Повзрослев, он стал частенько устраивать дома шумные вечеринки для одноклассников. Впрочем, сам на них всегда скучал, но поначалу не признавался себе в этом.
Он словно бы пытался доказать всем окружающим, а в большей степени самому себе, что ему весело живется. Появилась бравада перед сверстниками своей роскошью, реальными или выдуманными приключениями, дерзкими выходками.
В четырнадцать лет Антоша обрел свой первый сексуальный опыт с восемнадцатилетней горничной. Спустя полгода повторил то же с соседской дочкой.
«Так это и есть тот самый секс, о котором столько говорят? – спросил себя Антон. – Ну и что же в нем особенного? Люди придумали любовь. А она не больше, чем любовь проголодавшегося к бутерброду. А насытился – и забыл».
Тайна, всеми силами загоняемая вглубь подсознания, время от времени выбивалась из-под спуда внешнего благополучия и грызла душу ноющей болью. Вечный, никогда не разрешимый вопрос: зачем, зачем все это? Эта учеба, эти развлечения, вся эта жизнь?
А, может быть, и не стоило искать смысла, терзать себя этим идиотским «зачем?» Ведь всех нас, счастливых и несчастных, богатых и нищих, здоровых и больных ждет один финал. За могильной плитой будет все равно, как ты провел эту жизнь: страдал, наслаждался или скучал.
Чем сильнее Антон гнал от себя подобные мысли, тем неотвязнее они становились. Незаметно для себя он начал по-мазохистски наслаждаться ими.
К пятнадцати годам Антон Луньев открыл истинное удовольствие в сознании себя несчастным, ни в чем не находящим покоя, не понятым толпой одиноким мудрецом.
Но вместе с тем ему нравилось быть предметом восторга и недоумения этой самой толпы. Луньев постарался придать своему облику как можно больше загадочности. Это выражалось не только в черной одежде, эзотерической символике на серебряных кольцах и медальонах или в прогулках по старому кладбищу.