Люди привыкшие. Самый распространенный диагноз – похмелье, и то лечится работой на свежем воздухе. Впрочем, бывают дни, когда пациентов хватает, и вот тогда вы пригодитесь! А обычно у нас дни проходят спокойно.
– А как же мальчик?
– А, вы про Алешу… – профессор встал, заложил руки за спину и принялся неспешно ходить по кабинету. – Он мальчик особенный. Растет без отца, мать всю семью тянет. Есть еще старшая сестра…
– Что с его диагнозом?
– Им занимается Вера Павловна, и я вам рекомендую не лезть в ее вотчину, если вы меня понимаете, – профессор лукаво подмигнул Луканову. – Вера Павловна в отношении пациентов крайне ревнива.
– С чего это вдруг?
– Ну, голубчик, это уж не нашего ума дело! Какая есть. Докторов, сами видите, мало, а Вера Павловна профессионал своего дела. У нас всего-то персоналу – она, я, Сергей Алексеевич – медбрат, неопытный, скажу по секрету, уборщица Нина Гавриловна, да водитель Прохор, вот почитай и вся клиника. А теперь еще вы, новая кровь, как говорится! – профессор улыбнулся. – Так что, принимайте новые полномочия, и, как говорится – добро пожаловать!
Луканов совершенно не испытывал той торжественности профессора, свойственной деревенским людям, пусть и интеллигентным, когда к ним приезжает кто-либо из города.
– Я бы хотел осмотреть мальчика.
– Исключено. Вера Павловна не позволит.
– Но у него же явные подозрения на эпилепсию, а я… – Луканов запнулся. – Вы же читали мое дело. Я хорошо знаком с этим диагнозом.
Профессор сочувствующе кивнул.
– Читал, и сожалею о вашем случае. Даже не представляю, что значит для вас вся эта история… Геркулесова болезнь, как говорили древние греки, будь она неладна! Такая карьера, такие возможности… и теперь на те – Болотово! – запричитал профессор, но вовремя взглянул на посеревшее от тоски лицо Луканова и остановил сам себя. – Впрочем, довольно об этом. Завтра готовы приступить к выполнению обязанностей?
– Профессор, не поймите меня неправильно… Причиной возникновения диагноза мальчика мог явиться сильный испуг. Чего мог настолько испугаться мальчик в… – Луканов замялся.
– Вы хотели сказать – в этой глуши? – продолжил за него Сосновский. – Не стесняйтесь, коллега. Я вас понимаю. После города наверняка не понятно, как здесь вообще живут люди, верно?
– Так все же – что так могло напугать мальчика?
– Кто знает! Это же дети, они лазают там, где не ступает нога взрослого. Лес, болото, старая церковь, кладбище в конце концов. Мало ли, в лесу из кустов заяц выскочил, у ребенка шок.
– Заяц? Вы серьезно?
– Абсолютно. У всех разная психика, вам ли не знать, коллега. А дети непоседливы. Да что я рассказываю, вы же были ребенком! Хотя у вас, городских, другие развлечения.
– Я провел детство в деревне, профессор. И зайцев я не боюсь.
– Ну вот и славно! Значит, легко освоитесь. А теперь прошу меня извинить, меня ждут пациенты. Вас проводят во флигель.
– Флигель?
– Если вы не против,