удовлетворились бы третью или четвертью нашей поклажи и отпустили с миром.
– Я не привык, чтобы мной помыкали всякие проходимцы, любезный Эль-Хагар. Пустыня принадлежит всем, и тот, кто решит помешать мне ее пересечь, познакомится с моей винтовкой. Забудь о туарегах и своих страхах. Давай лучше попытаемся оторваться от разбойников.
– Отлично сказано, маркиз, – похвалила Эстер. – Мы не боимся этих грязных воров. Вперед!
Караван тронулся дальше, переваливая с одной песчаной гряды на другую. Бархан сменялся барханом, и казалось, нет им ни конца ни края. Лишь изредка унылый пейзаж оживляли хилые, почти высушенные солнцем кусты да белели на раскаленном песке верблюжьи скелеты. Нигде не было видно ни пальм, указывающих на долгожданный колодец, ни скал, на которых мог бы отдохнуть усталый от однообразия взгляд.
Чтобы исключить неприятные сюрпризы, маркиз и Бен ехали в арьергарде, а Рокко и Эль-Хагар – в авангарде, держа оружие наготове. Эль-Мелах все время старался держаться рядом с Эстер.
Молчаливый, как большинство жителей Сахары, он не перемолвился с девушкой ни единым словом, хотя демонстрировал странную привязанность к ней. Всякий раз, глядя в его сторону, Эстер была уверена, что встретится с горящими глазами, отчего ей делалось сильно не по себе.
В этих глазах было нечто загадочное и вместе с тем – зверское, угрожающее и непонятное. Впрочем, ничего плохого Эль-Мелах пока ей не сделал. Напротив, не успевала она высказать какое-либо желание, он, словно предугадывая ее мысли, кидался исполнять.
Если случайно раздвигались занавеси балдахина, спешил поправить их, только бы солнце не опалило ее нежную кожу. Если впереди был крутой бархан, брал верблюда под уздцы и осторожно вел по склону. Если Эстер хотелось пить, понимал это с полувзгляда и приносил бурдюк.
Но ни улыбки, ни ласкового слова, ни грана удовольствия от оказания этих непрошеных услуг.
«Наверное, он повредился в уме от жутких сцен бойни и ожидания смерти, – решила Эстер. – Пусть себе смотрит».
Однако был момент, когда она испугалась по-настоящему. С ее верблюдом поравнялся маркиз, чтобы переброситься с ней словечком-другим. И тут физиономия Эль-Мелаха страшно перекосилась, в зрачках вспыхнул неистовый огонь. Вспыхнул и погас. Лицо стало таким же равнодушным, как прежде.
Вечером караван, устав от долгого перехода, остановился между двумя дюнами, которые в случае нападения туарегов могли служить естественной крепостью.
– Выставим на гребнях сторожевых и можем спать спокойно, – заключил маркиз, скомандовав остановку.
Пока в лагере готовили ужин и ставили палатки, де Сартен с Беном проскакали некоторое расстояние на север, проверяя, нет ли где туарегов.
– Похоже, они от нас отвязались, – по возвращении сообщил маркиз Рокко и мавру. – Нигде никого.
– Вряд ли, – покачал головой Эль-Хагар. – Вот увидите, разбойники ни за что не оставят нас в покое.
– А я тебе говорю, что они усвоили урок и больше нас не потревожат.
– Верьте мне, господин,