идти домой и что он виноват в чем-то что произошло с его сестрой. И он отдал мне вот это, – Таша положила коробку перед Суворовой. Та быстро открыла ее и сказала:
– Черт-знает-что. То есть это он ее убил?
– Я не знаю, – ответила Наталья, – я шла в школу, встретила его на игровой площадке, привела к себе, и тут он из ранца пистолет достает. Я в оружии разбираюсь и сразу поняла, что он боевой.
– Так, – рассудила Суворова, – ребенка мы возьмем к нам на попечение, я доложу в полицию, что он у нас. Мать их все равно вне зоны досягаемости. Потом будем разбираться.
– Ребенку нужен психолог…
– Боюсь, – заметила Таисия Николаевна, – тут дело психологом не обойдется. Если психически здоровый ребенок действительно пристрелил свою сестру, должен быть существенный повод. Либо на него было оказано некое влияние. Отведи его в группу шестого класса, а документы все я оформлю. У меня сейчас есть одно неотложное дело, поэтому прошу меня оставить.
– Пистолет оставите себе или мне у себя спрятать?
– Забери себе и спрячь в сейфе, ключ возьмешь у завхоза. И запакуй это в скотч, тогда никто точно не попытается посмотреть что там.
Таша кивнула и удалилась из кабинета. Таисия Николаевна взяла свой телефон и набрала номер:
– Алло, Андрей? Здравствуйте, вас беспокоит Суворова Таисия Николаевна, если вы, конечно, такую помните.
– Да, добрый вечер, что вы хотите?
– Андрей, нам срочно нужно увидеться. Произошло нечто, о чем нам следует поговорить.
– Это касается Арсения?
– Да.
– Тогда нам с вами говорить не о чем.
– Как же так, – удивилась Суворова, – нам то очень о многом следует поговорить. В частности, о вашем приемном сыне Павле…
– Я его не усыновлял, – отрезал Андрей, – когда же все это прекратится.
– А я боюсь, что никогда, – съязвила Таисия Николаевна, – просто вы все измеряете юридическим аспектом, а мне кажется, что эта ситуация должна быть рассмотрена с общечеловеческой позиции. И в таком ракурсе она выглядит очень неприглядно.
– Простите, – ответил Ефремов, – но в таком контексте мне принимать решение, считаю я такой суд правомочным для моей системы ценностей или нет.
– Я все равно настаиваю на встрече, это важно.
– Мой ответ нет.
– Послушай, мальчик, – разозлилась Суворова, – здесь происходит нечто странное. И если ты спокойно пережил смерть Арсения, то мы все еще по нему в трауре. Кроме того, сегодня произошла еще одна смерть, к которой ты в очередной раз не имеешь юридической, зато обладаешь полной человеческой причастностью.
– Я вас не понимаю.
– Паша погиб, – выдохнула Таисия Николаевна, – выпал из окна в результате приема наркотических средств.
– Вы хотите сказать, что я в этом виноват?
– Мы об этом поговорим, когда встретимся. Иначе я подниму такой скандал, что ты вылетишь со всех мыслимых постов. Я тебе это обещаю!
– Хорошо. Встретимся