духи – это они учили меня жить и играть, или жить играя. Это они объясняли мне правила и давали советы. И это от них я узнала первые слова Истинной речи.
Когда я немного подросла, то мама сняла с моей ноги золотую цепочку, и тогда я уже могла самостоятельно и свободно перемещаться по просторам иномирья, цепляясь сначала взглядом, а затем уже и взором за мамин посох, который стал для меня одновременно и маяком, и центром мира. Моего мира. Так я составила для себя карту тех безрадостных мест. К этому времени я уже брала с собой на Кромку своих любимых земных кукол. И теперь я уже могла играть, ощущая своих товарищей по играм, ведь все мои куклы там, в Серых землях, оживали; они двигались и разговаривали со мной, прямо как люди. Я помню, что когда моя мама узнала об этом, то она не рассердилась на меня, а только строго-настрого запретила выносить свои игрушки из Серых земель на белый свет. Но я была еще слишком мала и не понимала суть этого запрета.
И вот однажды тайком от мамы я пронесла свою любимую куклу с Кромки в мир людей. То, что случилось потом, навсегда изменило меня. Попав в наш мир, моя принцесса издала жуткий вопль смертельно раненого зверя и прямо у меня в руках распалась серою пылью. На крик сбежались челядь и слуги, прибежала и моя мать. Она мгновенно оценила обстановку и, осознав произошедшее, немедленно прогнала всех из моих покоев. Я пребывала в ступоре и совершенно ничего вокруг не замечала – даже не понимала, где я нахожусь, и что со мной происходит – так подействовал на меня крик куклы. И тогда мама подошла ко мне и отвесила звонкую пощечину, а потом крепко прижала к своей груди и поцеловала в темя. Так я стала взрослой. Я перестала играть в куклы и ходить на Кромку, держась за мамину юбку.
Так что, деда, там, в Серых землях, меня помнят и ждут. Ждут мои куклы, мамин посох и знакомый до рези в глазах потусторонний мир. Они ждут и зовут меня на вечную игру, предлагая взамен власть и бессмертие, и я постоянно слышу этот нескончаемый призыв и никогда не откликаюсь на него.
– Скажи мне, Мара, ведь людское время и время на Кромке текут по-разному? И если ты живешь сразу в двух мирах, то по всему выходит, что ты нечиста для любого из этих миров… Так каков же тогда твой возраст?
– Когда моя мама стала женой моего отца и переехала жить в его замок, ей было уже более тридцати земных лет, и по меркам его придворных она была уже вековуха, перестарок. А между тем все было как раз наоборот: окрестные кумушки ее очень жалели и всячески оберегали. Они говорили: «Совсем ведь еще дитя! Небось, и в куклы-то не наигралась, и не нагулялась в девках-то вдоволь, а вот ведь уже непраздна. Вот оно, нелегкое бремя правителей!»
Время для ребенка не имеет значения – любой младенец живет в двух мирах; для него эта разница несущественна. Во всяком случае, до тех пор, пока он не утратит задатков, присущих ему от рождения, научившись взамен жить в этом мире. И только после первой крови для женщины наступает пора зрелости, пора деления. А на твой вопрос, старче, отвечу так: если считать мои годы с того времени,