охранник резко повернулся и упёрся в подопечного подозрительным взглядом. Тот понял, что лучше не дёргаться и об остальных патронах забыть. Пять в магазине, шестой в стволе – вот и весь его арсенал. И никаких других причиндалов. В карманах ещё только сигареты и зажигалка, возвращённые ему после долгих уговоров. Лёха обратился к ожившему охраннику:
– Можно в туалет?
– Який ты смешный! Шо, злякався и свело? Быва-ает! – И разрешающе кивнул.
– Спасибо.
– Дывись, мутанти кругхом. Щёб не взъилы!
– Разберё-ёмся! – еле скрывая радость, самонадеянно кинул Лёха, и рванул по уже знакомой тропинке в камыши.
Там, не мешкая, спрыгнул с мостка и, навалившись грудью на глубокую болотную воду, направился к яркому созвездию, что висело над Периметром Зоны, загороженном частоколом чёрного леса. Не ведал сбежавший, что в его положении благоразумнее было бы послушаться конвоира и остаться с остальными, чем уйти хоть на шаг в сторону. Ведь он никакого понятия не имел, насколько серьёзно рискует и к кому и куда в итоге попадёт. Знал лишь, что его цель именно в той стороне, куда держал путь, и всё. Вот и рванул на удачу: через вонючие болотные топи, через непроходимые заросли кустов и высоченного камыша, оступаясь на редких жердяных гатях и упорно придерживаясь выбранного пути. Тучей вокруг несчастного взвились прожорливые комары, солёный пот щипал глаза и заливал очки. Лёха часто останавливался и подолом футболки протирал их. И чем дальше он удалялся от стоянки, тем явственнее оживал невидимый болотный мир: что-то всё время громко сопело и глухо бормотало вокруг, а жуткие нечеловеческие вопли то и дело взрезали пугающее безлюдье, отчего мороз бежал по коже. Ко всему прочему беглецу стало казаться, что за его спиной крадётся кто-то след в след и этот кто-то обязательно огреет его чем-нибудь сзади, в самый неожиданный момент. С приближением к Зоне стали явственно слышны глухие автоматные очереди, прерываемые сердитым дудуканьем тяжёлого пулемёта…
Уже перед самым рассветом, преодолев массу болотных препятствий, исполосованный осокой, исцарапанный сучьями и опухший от комарья Лёха стал терять присутствие духа на своём бесконечно мучительном пути. Присаживаясь на высоченные кочки, чтобы передохнуть, он с трудом отдирался от них, подумывая, не повернуть ли ему назад.
– Чёрт с ней, с этой Зоной, и чёрт с её шальными бабками!
Но всякий раз, преодолев минутную слабость, направлялся вперёд, гонимый огромным денежным долгом и сознанием того, что и назад придётся опять преодолевать уже пройденный им тяжкий путь. Войдя в очередное неглубокое озерцо, беглец случайно глянул под ноги и чуть не заорал от испуга: дно устилали трупы! Он ступал прямо по ним, а они со злобой всматривались в него огромными пустыми глазницами фосфоресцирующе-бледных лиц! Лёхе невольно подумалось, не сходит ли он с ума? Рванул оттуда как сайгак! Тут ко всему прочему на ватные от усталости ноги стали лианами навиваться какие-то толстые многометровые невидимые