в пятьдесят метров попасть в цель было легко. Пуля инородным телом застряла в двигателе, и он, не в силах провернуть эту глупость, остановился. Вертолёт повело вбок, и он замер, готовясь рухнуть.
– Полундра! – завопил Колумб, лихорадочно отстёгивая ремни, – Прыгаем, да?
«Да, как прыгать-то? И куда? Парашютов-то нет…» – обречённо раскинул мозгами Шпыря.
Кипятков же перекрестился, хотя и был коммунистом, и воззвал помертвевшими губами:
– Спаси, Господи, люди твоя!
И вертолёт брякнулся… на торчащий из пропасти пик с плоской верхушкой! Всего метров пятнадцать. Треснулись, конечно, сильно, но не смертельно. Колумб прикусил язык, Кипятков расквасил нос в лепёшку, а Шпыре рукоятка управления вывихнула большой палец.
– Щедр и милостив Господь! – радостно прогундосил Кипятков, пытаясь встать.
Вертолёт опасно качнуло.
– Замрите все!!! – страшным голосом рявкнул Шпыря.
Шевелиться было смерти подобно – вертолёт замер в неустойчивом равновесии. Осторожно осмотревшись, Шпыря принял решение: прыгать всем сразу, тогда будет шанс уцелеть. Но сначала он вызвал по рации помощь:
– Седьмой, седьмой, я тридцать первый! Срочно ответь! Приём!
База отозвалась только после пятой попытки.
– Седьмой на связи! Приём.
– Тридцать первый – седьмому. У меня авария в секторе три шестнадцать! Вынужденная посадка! На скалу! Самим не выбраться! Приём.
– Понял тебя, тридцать первый. Подожди маленько, буду согласовывать! Приём.
Потянулись минуты ожидания. Вертолёт покачивался и поскрипывал, что оптимизма не прибавляло. Поэтому экипаж замер, дыша носом и через раз. Через нервно проведённые сорок минут рация ожила:
– Тридцать первый, тридцать первый! Я седьмой! Приём!
– Я тридцать первый! Приём! – радостно откликнулся командир экипажа.
– Высылаем на помощь двадцать восьмого. Приём!
Колумб дёрнулся, услышав это. Под двадцать восьмым был зашифрован старший лейтенант Ногарук, с которым Христофор всего неделю назад подрался на танцах из-за доярки Маруси, кокетничавшей напропалую с обоими лётчиками. Тёзка великого мореплавателя тогда победил по очкам.
«М-да-а… лучше бы кого-нибудь более другого прислали…» – кисло подумал он, представив лицемерное сочувствие на роже Ногарука при виде его беспомощного состояния.
– Принято, седьмой! Конец связи.
Не дожидаясь команды, Колумб выбросил контейнер с НЗ и флягу с водой. Кипятков выбросил пулемёт: авария аварией, а оружие – оружием! За его утрату строго спросят!
– Все отстегнулись? – заботливо спросил Шпыря, – Тогда прыгаем! На счёт три! Раз… два… два с половиной… приготовились! Три!!!
Все дружно прыгнули, повалившись друг на друга. Кипятков больно ушиб коленку и заругался, но офицеры не стали делать ему замечание за не предусмотренные уставом слова. Вертолёт же, подумав секунд десять, медленно, со скрипом, накренился и рухнул в пропасть.
– Фу-у! –