Он был непригоден для её тела, он был слишком велик! Мама, я не смогу!
Она, возможно, и сказала бы это вслух, если бы вовсе не забыла, как произнести слова? Что это? Буквы! А они что такое? Загадка, подумать над которой больше нет ни сил, ни желания, ни жизни…
Она кричала, хоть велено было тужиться. Она страшно скалилась и напрягалась, хоть велено было расслабиться и подчиниться неизбежному! Все женщины проходят через это, проходят через боль, и, если повезет, в конце окажется отдохновение и новый счастливый вздох, продолжение… Ни одна мать ещё не уберегла от этого ни одну дочь…
Энни казалось, что внутри неё, всё раздвигается, достигая немыслимых размеров. Но снаружи-то она осталась прежней, хрупкий кусок исстрадавшийся плоти, тела… Но в этом теле путь, путь домой, путь малыша, самого будущего… И, если это произошло теперь, значит, настало время…
Подумав так и, чуть остановившись на этой мысли, она продолжила тужиться, но уже иначе. Уверенно, и, хоть не легко, но правильно. Ведь в чём вся суть. Она должна помочь ребёнку, которого больше не в силах защищать внутри себя, появиться в мире. Ему уже тяжело, и всё, чего он хочет, это сделать первый вдох. Он ещё силён в ней, но слабеет, и совсем скоро силы оставят его крошечное тельце. Но до тех пор они вместе переживут серьезное испытание: появление на свет. Пусть для неё оно называется родами, ей нет дела до любых наименований… Именно сегодня ребёнок покидает её, чтобы навсегда к ней вернуться.
– Я вижу головку, Энни! Ещё немного тужься!
Может быть, открылось второе дыхание. Или силы совсем уходят, напоследок позволив сделать ещё усилие. Но она боялась понадобится ещё и ещё, а возможности уже не останется… Надо пытаться.
Серьёзная и вмиг сосредоточившаяся, она тужилась, и снова. Два- три упорных выдоха, и она почувствовала одиночество, которого не испытывала целых девять месяцев. Мгновенно ушли и последние признаки боли. Хотя она ещё воспринимала себя беременной, видела пока не опавший живот, и даже будто бы чувствовала движение в себе, она слышала надрывный крик новорожденного. И успокаивалась, вспомнив, что крик родившегося ребенка, добрый вестник.
– Калеб, входи! – распорядилась старшая женщина.
Молодой отец и впрямь обнаружился на пороге с тазиком теплой воды, кипой полотенец и ножницами наперевес. Он поставил таз на тумбу рядом с постелью, на которой, распластанная, лежала женщина, минуту назад родившая его первенца.
Она была чрезмерно бледна, и это обеспокоило его и напугало. Но после он, только услышав её спокойное дыхание, осознал, что всё в порядке. Так должно быть, ведь после кораблекрушения любому человеку на изломанном борту нужен отдых. Энн сейчас и пребывала в царстве отдыха, покоя и радости…
Верно, у неё в голове время от времени проскальзывает мысль: я стала мамой!
Её муж – она всегда очень любила это слово! – услышал оклик:
– Ножницы оставь рядом, и чуть отойди!
Она подошла с ребёнком на руках