Мне не нравится обращение твоих товарищей; я не хочу, чтоб ты просаживал свои деньги; роскошь нам неприлична и пагубна; я хочу жить в умеренности и быть счастлива твоей любовью; я выучусь шить, от скуки стану одевать себя работой; ты доставляй мне лишь самое необходимое.
При всей своей ветрености я слушал Сашу с восторгом, стал удивляться ей, и находить достоинства, о которых прежде не думал, и стал любить ещё страстнее. Так я мог бы долго наслаждаться счастьем! Но ложные друзья, дурные наклонности и пагубное воспоминание разрушили мое блаженство!..
Эту ночь я провёл спокойнее первой.
В семь часов утра старушка Марья постучалась в двери, я встал, оделся, и пришел в свое жилище.
Несколько дней я ничем не занимался, одна Саша наполняла мои мысли, – с нею находил я счастье, а в разлуке пoгpyжaлcя в задумчивость, рассеянность, – они препятствовали мне думать о других предметах. Услужливые Параша и Яков каждую ночь выпускали меня и утром дожидались.
Никто, как мы думали, не заметит нашей тайны. Мечтая о Саше, я забыл весь мир и даже Шедония с Туанетой; но они меня помнили, что и обнаружилось совсем скоро.
Однажды ночью я заметил, что два человека, от самого жилища следили за мною, а на половине дороги, удвоив шаги, приблизились ко мне; я не имел оружия; и подумал, что если стану защищаться, то лишусь жизни, или, изувеченный, ограбленный, возвращусь домой; – а если пойду к Саше, то дам повод открыть наше убежище, и подвергнуть себя всегдашней опасности; я думал, что провожатые мои обыкновенные воры, в такой крайности поворотил я в улицу направо, вошёл в трактир, в мыслях, что там не посмеют преследовать меня; напротив, два негодяя, закрыв подозрительные лица шинелями, явились туда. Я сел, взял газеты, спросил вина, притворился будто читаю, смотрел на них украдкой, и можно вообразить, в какой пришел ужас, узнав в одном рослого лакея лицемерки, а в другом – Фёдора, служителя Шедония; я затрепетал и, кажется, видел над головою смерть, которую убийцы мне готовили: оставаться всю ночь в трактире было невозможно; выйти, значило подвергнуть себя явной опасности. Я подумал несколько минут, выпил стакан вина, собрал рассеянные мысли, нашел средство избавиться от бездельников, и тихонько сказал одному служителю:
– Послушай, друг мой, видишь ли двух человек в темных шинелях?
– Вижу, сударь!
– Один из них, высокий ростом, служит лакеем у известной Сенанж; она живет близко отсюда.
– О, слышал, сударь, слышал я об этой птичке.
– Говори тише. В прошедшую ночь у нее случилось необыкновенное происшествие: полиция вошла в дом, опечатала многие вещи, приставила караул, всех людей забрали к допросам, только самый подозрительный убежал, и этот беглец теперь у вас. Задержите этих негодяев, я побегу за полицейским офицером. Смотрите ж, не упустите их из рук, не то нахлопочитесь сами.
Служитель испугался, уведомил содержателя трактира, тот не замешкал, с учтивостью пригласил меня переговорить с ним несколько слов наедине, мы вышли в особую комнату, мои филёры хотели было проследовать за нами, но два рослых служителя заперли перед