послевкусие.
– Спасибо, – почти искренне поблагодарила Марита, хотя радости от победы не испытывала.
Она ей все равно не принадлежала.
Марита отвернулась и принялась смотреть в окно. Значит, госпожа изволит развлекаться. Такое опасно. Кто знает, когда кошке покажется забавным убийство мышки? Но с этими когтями еще можно разминуться. Марита вздохнула, и, сдвинув давящий на виски обрик, временно выкинула тревожные мысли из головы.
За окном проносились сероватые урнийские просторы. К местной природе привыкнуть было сложно – блеклая и скудная, она не любила чужаков. Почва тут была сухой и часто трескалась, кусты щетинились колючками, а травы напоминали жесткую собачью шерсть. Даже здешние деревья, тонкие и скрюченные, носили шапку из мелких, почти серых листьев. Местами виднелись мальвадки – странные растения, состоящие из одних только толстых мясистых стеблей, покрытых шипами. Жуткие уродцы.
Как-то Верис сказал: «В Урносе кровь меняют на воду». Пожалуй, он был прав. Все вокруг привыкло бороться за каждую каплю, как за последнюю, и не дай Зилай оказаться посреди этой борьбы.
Марита подперла подбородок ладонью, вспоминая зеленые луга, залитые солнцем и усеянный цветами, словно небо – звездами, прохладную тень раскидистых дубов и холмы, прячущиеся в туманной дымке. Удастся ли вновь увидеть их хотя бы раз? Мысль отозвалась тоской, и Марита задернула шторку, не желая больше вспоминать. И тут же поймала взгляд заскучавшей Аделлы. А ведь служанки знают больше всех. Почему бы не потратить время с пользой?
– А правда, что у вас тут много разбойников? – спросила Марита на пробу.
– Да! – откликнулась Аделла с каким-то почти детским восторгом. – У меня даже подружка с одним из Псов крутила, он ей золотые колечки дарил!
– Псов? – переспросила Марита.
Громкий шепот служанки стал заговорщицким, и в этот раз Марита наклонилась сама, заражаясь чужим интересом. Они сдвинули головы, почти соприкасаясь макушками. Щеки Аделлы зарумянились, а глаза горели от возбуждения. Урнийка самодовольно, с нотками превосходства улыбнулась, явно радуясь, что ей есть, что рассказать.
– У нас их две шайки, разбойников этих. Города Псам принадлежат, у них у всех на шее оскаленная собака набита. А дороги – Костям.
Марита подавила смешок. Аделла напоминала маленькую девочку, рассуждающую о взрослых вещах, которых не понимает. Даже палец к губам поднесла в невинном жесте. В одно мгновение даже показалось, что это Лиска треплется об очередном фокуснике, доставшем из шляпы платок. Марита незаметно поежилась.
– А у Костей что? Черепа какие-то? – попыталась угадать она.
Аделла отмахнулась.
– Нет, у них ничего. Но я слышала, если им перейти дорогу, то ихний главарь сделает из твоего черепа кубок для вина. Говорят, у него в логове целая комната, заполненная такими кубками, – ответила урнийка, понизив голос и забавно округлив глаза. – И в них души всех врагов заперты!
Марита скептически нахмурилась.
– Из