«догадливые» тут же встали вплотную к Женьке:
– Мы, это самое… мы тоже.
А те, кто были попроще, побежали рассказывать. Вскорости из окон повываливались взрослые. Наиболее любопытные спустились вниз.
– Покажи-ка? – спрашивали они, но разглядев подпись, с опаской отодвигались в сторону.
В тот вечер Женька долго не возвращался домой, сколько бы бабушка его не окликала. Даже день рождения не помог.
В конечном итоге Женьке не поверили! Почерк не тот и фамилия через «о». Но мало кто догадывался, что это была не какая-нибудь шутка, не розыгрыш, а бой за безотцовщину. Последний, как у Пролόвича!
Потом Женька придумал вообще железную вещь, которая защищала его от подколок. Он придумал отговорку! Теперь, если кто спрашивал: «Где твой отец?», Женька четко, по-военному, отвечал:
– Погиб на фронте! Он был танкистом!
Потом подоспела песня. Как и отговорка, она тоже попала в яблочко. По радио ее исполнял певец Гуляев. Под проникновенные слова «Должен и сын героем стать, если отец герой…» Женькина душа перелетала на поля сражений, где отец, весь в дыму и огне, мчался на танке, подбитом немцами, и весело махал сыну рукой. «Где-то я видел эту картину», – беспокоился каждый раз Женька. Вот только никак не мог вспомнить, – где?
6
На самом деле, большинство соседей относились к Женьке приветливо. Не то чтобы его любили, своих детей они любили больше, но так или иначе старались выказать ему расположение. А пришла к Женьке эта приятная во всех отношениях мысль посредством обыкновенного томатного сока.
Как и шоколадными конфетами, соками владела Антонина. На самом деле она торговала пивом, но Женьке не были доступны такие подробности. Поэтому он был абсолютно убежден, что Антонина была главной в Поселке именно по томатному соку.
Приходя за продуктами, Женька каждый раз тянул бабушку к прилавку соседки. Он хоть и находился в дальнем углу магазина, там всегда толпились люди, и их было гораздо больше, чем в других местах торгового зала. Это лишний раз доказывало Женькину правоту. Главная тут она!
Тем более что Антонина возвышалась над всеми словно сказочная фея. Только вместо короны на ее голове был кокошник, а с ушей свисали два красных камня. Женька полагал, что камни у Антонины сделаны из стекла – он пока не знал, что камни бывают драгоценными, у мамы с бабушкой их никогда не было, – а кокошник из чистого сахара. Однако бабушка утверждала, что Антонина просто не жалеет крахмала. Глядя на огромный живот продавщицы, туго обтянутый несвежим от редкой стирки фартуком, Женька рассуждал про себя: «Может, бабушка и права. Уж фартук у Антонины точно не сахарный».
Издали завидев Женьку, Антонина громко, чтобы слышал весь большой магазин, восклицала:
– Ну-ка, подвиньсь!
И очередь послушно сдавала назад.
Потом Антонина наклонялась через прилавок и ласково трепала Женьку по стриженому загривку. Она заранее знала, зачем он здесь, но всегда церемонно спрашивала:
– Чего