Брайан Ходж

Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие


Скачать книгу

высказываний, оказавшееся совершенной неправдой – как и то, что никакие чудовища меня никогда не поймают. Большие и маленькие, черные во́роны и белые чайки. Когда они посыпались из туч, я разглядела кардиналов и голубых соек, чьего-то ярко-зеленого попугайчика, крошечных бурых крапивников и толстых куропаток, красноголовых грифов-индеек и еще множество тех, чьих названий я не знала, – настоящие Объединенные Нации птиц, желающих одного.

      Самоуничтожения.

      Птицы обрушились, как обрушивается град – сначала несколько, и каждый удар был отдельным событием, потом звуки начали накладываться друг на друга, все ускоряясь, и наконец слились в непрерывный поток шлепков мяса о камень. Разбитые тела рикошетили и, вращаясь, падали на землю или прилипали к покрывшей скалу смеси крови и дерьма, а следом за ними медленно опускался разноцветный снегопад из перьев.

      Погибло, должно быть, пятьдесят птиц, прежде чем я опомнилась от шока и соскочила с бревна, чтобы убраться из зоны поражения брызгами под прикрытие деревьев. И сделала это как раз вовремя – за несколько секунд до того, как лопнул, оросив землю кровью, гусь. Даже медведь испугался, и ему хватило ума смотаться раньше меня – он перекатился на четыре лапы и неуклюжим галопом умчался в сосны.

      Я вспомнила о Бьянке, о ее признании: «Мы с ней одинаковые, – с любовью сказала она о скале. – Если бы я могла, я забралась бы внутрь, и слилась бы с ней, и осталась бы там навсегда».

      Тогда я порадовалась, что у нее хватило здравого смысла не пытаться этого сделать, потому что скала побеждает плоть точно так же, как камень – ножницы. Но теперь? Теперь возможным казалось все. У хаоса нет границ.

      Мясной ливень прекратился, как прекращаются всякие ливни, живых птиц не осталось, и в лес вернулась ужасающая тишина, а в воздухе кружили последние перья, которым было все равно, на чье тело опускаться.

      Как можно остаться в месте, где случилось что-то подобное?

      Как можно его покинуть?

      Прежде, чем я на что-то решилась, вернулся медведь и стал обнюхивать груды клювов, и лап, и изломанных тел. Потом он повернулся боком к основанию скалы и, фыркая от натуги – или от облегчения, – принялся тереться об нее, словно никак не мог добраться до того места, где у него чешется.

* * *

      Человеку всегда есть куда пасть. Всегда есть новое дно, на которое можно опуститься. Убийство, оковы, плен, полная чувства вины и сведшаяся к острию топора жизнь – зачем останавливаться на этом? Давай, продолжай падать. Даже в темнице ты можешь оказаться отверженным.

      – Не разговаривай с ним! Ничего ему не рассказывай!

      Вот что сказала обитательница одной клетки обитателю другой. Коротко стриженная и коренастая, с видневшимися на запястьях тату-рукавами, она сразу же увидела в Таннере врага и, стоило Аттиле закрыть дверь и оставить их троих в заключении, немедленно вскочила и ухватилась за прутья.

      Другой пленник выглядел озадаченным – он был азиатом, молоденьким и худеньким, с такими мягкими чертами лица, что