бы вам и меня отсюда не вынести?
– Ты этого не заслужил. При всех его недостатках, твой приятель погиб, сражаясь. Пока ты не сделаешь того же, будешь ходить на своих двоих.
Аттила снял проволоку с ручки, сбросил ноги Таннера на пол, придавил коленями его голени и освободил лодыжки. После чего отошел в сторону, выпрямляя проволоку, чтобы можно было пропихнуть ее в дырку, просверленную в незамотанном конце палки.
– Знаешь, за сегодня ты был вторым, кто сказал мне, что у Дафны есть дела и я должен оставить ее в покое.
Заинтригованный, Аттила оторвался от сгибания и наматывания проволоки:
– Видишь? Тебе не обязательно верить мне на слово. И кто же был первым?
– Тот парень в каньоне, которого мы потеряли. Скалолаз.
Лицо Аттилы исказилось гневом.
– Прыгуна, которому ты позволил спрыгнуть, ты имеешь в виду. Говори как есть, старший братец. Что я тебе говорил об пустых словах? – Потом Аттила сменил гнев на милость – ближе к проявлению сочувствия он подойти был не способен. – Для тебя это, наверное, была бы охуеть какая неожиданность даже и не в двухстах шестидесяти футах над землей.
– Но почему он? – взорвался Таннер. – Этот несчастный парень – почему оно воспользовалось именно им?
Аттила недоумевающе посмотрел на него.
– Не понимаю.
– Почему не Шоном? С его помощью оно могло бы добиться гораздо большего, а я бы ничего не заподозрил. Перерезать мою веревку… или столкнуть меня с обрыва, пока я не успел на ней закрепиться… и проблема решена. Или почему бы вообще не отказаться от посредников и не поджарить меня изнутри?
– У вашего скалолаза была пара дней на то, чтобы раскиснуть, так что… путь наименьшего сопротивления? Я же тебе объяснял, слово «боги» только передает суть. Я ничего не говорил о всемогуществе. – Аттила добавил еще несколько витков к проволоке в том месте, где она обматывала ручку. – Поэтому слабость – их друг. А ты и твой чудо-мальчик, судя по всему, из тех неприятных ребят, чьи характер и физиология делают этот вариант невозможным. Впрочем, не бери в голову… кто знает, что может случиться, если тебя немножко помариновать. – Он подмигнул, а потом соорудил из остатка проволоки петлю. – Дафна – тоже крепкий орешек. Я начинаю серьезно ненавидеть ваших родителей.
– Чего ты хочешь от Дафны? Что ты с ней сделал?
– Я ничего с ней не делал. Я ее разглядел. – Аттила набросил петлю на шею Таннера. Ошейник. Он делал ошейник. – Тебе нравятся трюфели?
– Откуда мне знать? – Аттила начал поворачивать ручку, затягивая петлю, и Таннер напряг шейные мышцы. – Я эту хрень никогда не пробовал.
– И как это я не догадался. – Аттила потянул за ручку и, похоже, остался доволен. – Трюфели отыскать нелегко. Они могут расти на глубине двух-трех футов под землей. Поэтому нужна свинья, которая может их учуять.
Аттила отошел назад и снова потянул за ручку и ошейник.
– Подъем.
Руки Таннера все еще были связаны за спиной, и ему пришлось перекатиться и