продолжение не заставило себя долго ждать:
– А он мне такой говорит: “Ты, мол, баран старый, гордится должен, что твой воз пойдёт на помощь войску Мифрила”. А через неделю у нас полк прошёл, и вестимо куда – тут от нас-то путей немного, – он усмехнулся. – Да и солдаты поговаривают, что всё на Фелмору пойдёт.
– То есть, если вкратце: по дороге сейчас не проехать?
Трактирщик закивал и тут же добавил:
– Как я понимаю, матушка, ты тут инкогнитó? – Я кивнула. – Через лес тебе лучше не соваться – там и бандиты и солдатики орудуют, и твоей мордашке там точно не понравится, дорога сама понимаешь…
– Выкладывай, – я понимала, куда клонит трактирщик. – Сколько хочешь за проезд?
Трактирщик нахохлился, словно индюк, показав при этом все свои подбородки.
– Скажем, пять грошей за проезд, два за прикрытие… – Он пожевал губы, – девять монет, определённо.
– Что-то ты обсчитался на два медяка, – оскалилась я. Может с чтением у меня не задалось, но считала я отлично.
– Виноват, семь, точно семь. В наше время, знаешь ли, девушки не особо в счету разбирались-то. Уж больно все нынче умные стали, – проворчал он, забирая у меня из рук монеты, продолжая, – в соседнюю деревушку привезли ткани, говорят, что с западного побережья. Я как раз собирался для своей дамы сердца прикупить несколько рулонов. На постах будешь говорить, что моя помощница, и побрякушки свои поглубже спрячь.
Снимать браслеты мне хотелось меньше всего. С ними у меня была хоть какая-то видимость защиты, по крайней мере мне хотелось так думать. Я дотронулась до камней, которые едва заметно завибрировали – их заряд подходил к концу и всё из-за того, что я слишком долго держала их на себе, да ещё и потратила довольно много.
– Спрячу, – коротко проговорила я. На меня всё больше накатывала усталость. – Когда выезжаем?
Михей задумчиво покрутил свой ус и проговорил:
– Не раньше полудня, если всё хорошо пойдёт. Пока можешь в одной из комнат остановиться.
– Спасибо, – проговорила я, видя как замялся трактирщик, ожидая свою плату, и я напомнила, – Это в счёт оплаты долга.
– Это-то хорошо, – потирая руку, проговорил Михей, – да только мне бы расписочку. Сама понимаешь, я-то тебе верю, но, как говорится «доверяй, но проверяй».
С этими словами он встал и пошёл обратно в свой закуток. Послышался какой-то шорох, что-то с гулким грохотом упало на пол, Михей крепко выругался и вернулся, прихрамывая на правую ногу. Он протянул мне листок и какое-то подобие пера. Я неохотно взяла его в руку – писать я никогда не любила, да и особой нужды это делать у меня не было.
Перо было неудобным и как бы я его не перекладывала пальцы, всё равно не могла найти удобного положения. Провозившись с ним какое-то время, я окончательно вышла из себя и просто обхватила его четырьмя пальцами и начала писать, оставляя глубокие царапины на бумаге. Буквы выходили кривыми, и я с трудом вспоминала в какую сторону идут крючки и палочки. Мне казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я закончила