торчит среди редких чахлых сосенок. Но, пройдя немного, я понял, что вижу лося. Тихонько достал из-за пазухи расчехленный бинокль, поднес и глазам… Мама моя! Огромный лось. Черный. Лоснящийся. Смотрит в мою сторону и прядет ушами. По двенадцать отростков на лопатообразных рогах. Ух, красавец! Я завороженно рассматриваю лося, а тот, заподозрив неладное, начал двигаться в мою сторону. И тут за ним показалась самочка. Большая, как и самец, она также внимательно смотрит в мою сторону, осторожно шагая за лосем. Меня бросило в жар. О том, что здесь можно спрятаться как-то от копыт или рогов этого исполина речи даже и нет. Я быстро перезарядил ружье картечью и стал наблюдать за лосями уже без бинокля. А расстояние между нами сократилось метров до ста. Первым не выдержал я и, топнув ногой по мху, закричал: «Эй, куда прёшь? Ого-го. Я – тут! Ого-го!». Лоси остановились, а потом, как бы нехотя, развернулись и легкой рысью побежали по болоту. Я опять достал бинокль… Из-под копыт летят брызги. Как величественно и грациозно по топкой трясине, словно плывут, удаляются исполины этого дивного царства, в котором почти не существую человеческой деятельности. Напряжение схлынуло, я достал термос, выпил кружку горячего кофе и с удовольствием продолжил путь к уже начавшим виднеться верхушкам следующего острова, откуда слышалось пение лесных птиц. Уже подходя к острову, я увидел черного дятла – желну. Сначала услышал раскатывающуюся эхом дробь клюва дятла по сухому дереву, а потом и увидел очень осторожную птицу. Разглядывая в бинокль, в очередной раз убедился в достоинстве человеческой мысли – это я о бинокле: ничего не подозревающая черная птица, размером с крупного голубя, с красным гребешком на голове, суетливо обследовала ствол сухостоины в поисках личинок короеда. Эх, сколько ни крути – а в природе нет ничего непродуманного. Сколько за день птицы, те же дятлы, вытаскивают из норок, щелей и отверстий в деревьях вредителей. И сами питаются, и лес спасают. Жалко их чуть-чуть: попробуй день изо дня стучать носом в дерево. Но – это жизнь. И клюв у дятлов устроен так, что у его основания есть своеобразный амортизатор. Когда стучит он этим клювом по дереву, дерево трескается, крошится, а голова у дятла не болит! А желна не видит меня – увлеклась. Хотя! Дятел, наконец, заметил меня, покрутил головой и, резко сорвавшись, мгновенно исчез в чаще. Я закусил кофе горстью кислой клюквы – а что? Вкусно! Надо бы дома попробовать, а еще лучше, кого-нибудь угостить. Вот неожиданное угощение получиться – ни в одной кулинарной книге, ни в одном ресторане нет такого рецепта и такого напитка в меню: кофе с клюквой.
Выйдя на сухую и твердую землю, сразу повалился на траву, стянул сапоги и, не открывая глаз, затянулся сигаретой. Красота! И все же, какие красавцы – лоси! В других частях и егерских обходах моего охотхозяйства таких исполинов мало. Средний вес взрослого пятилетнего лося там – около двухсот пятидесяти килограммов