занемел со страху и стоял, выпучив зенки и вцепившись трясущимися руками в копьё. Милена с Горчаком подоспели одновременно. Девушка отбросила жердь и выхватила лук.
– Ты ж говорила: нету тут никого! – стуча зубами, пискнул Корс.
– Да замолкни ты! – сердито обронила Милена, накладывая стрелу на тетиву, и сказала в туман: – Покажись, кто там есть?
– Не стреляй! – ответили ей. Кусты зашевелились, высунулась черная бородатая морда. – Не болотник я!
Милена опустила лук.
Чумазый, с ног до головы покрытый тиной человек неуклюже выдрался из кустарника, пошлёпал по грязи. Одежда его, казалось, пошита была из мха, ряски и кусков грязи.
– Не болотник, ясное дело, – сказал Горчак. – А кто тогда?
– Симеоном меня звать, – ответил человек, опасливо поглядывая на Милену. – Убрала б ты стрелу, девица. Чай, вы не разбойники, на путника-то нападать?
– Мы-то – нет. А ты?
Симеон переступил босыми ногами, почесал бороду.
– Какой из меня разбойник? Отшельник я, хижина моя тут рядом.
Оживший Корс хмыкнул.
– В болоте живешь?
– Живу, – горестно произнёс заморыш, дважды кивнув.
– А прячешься зачем? Следишь из кустов?
– Дык боязно! Идёте, с оружьем… кто ж знает, что у вас на уме?
– Так почему не сбежал, раз тебе боязно? – вмешался Горчак.
Отшельник вздохнул тяжко, выжимая подол рубахи.
– Людей не видел давно. Почитай, два десятка лет. Тут же не ходит никто.
– Как не ходят? Разве это не тропа?
Симеон хихикнул.
– Какая ещё тропа? Тропа там, на закат, а вы в самую топь бредёте. Тут, кроме меня да нечисти всякой, никого и не бывает.
Зардевшаяся девушка шагнула вперёд.
– Врёшь, старый пень! Я ходила тут с отцом!
– Запамятовала, значит, – нисколько не обидевшись, ответил отшельник. – В таком туманище не грех заблудиться. Я это болото знаю, истоптал его вдоль и поперёк. Хотите, правильную дорогу покажу, выведу вас к тропе?
Милена фыркнула и отвернулась.
– Ну, покажи, сделай доброе дело, – сказал Горчак.
– Я вам помогу, а вы мне, – разулыбавшись, проговорил Симеон.
– Это чем же?
– Давно человеческой речи не слышал, а самому с собой разговаривать надоело до смерти. Я вас до тропы доведу, а вы расскажите мне, что в мире творится.
Горчак кивнул Корсу: давай, болтай, – а сам пошёл на привычное место, в хвост.
Они двинулись дальше, сразу сильно забрав влево. Туман скоро рассеялся, и стало понятно, что по болотам они блуждали дольше, чем думали. Дело уже шло к вечеру.
Похоже, старик не врал насчёт тропы. И хотя Горчак не привык доверять людям, прячущимся и подглядывающим из кустов, на этот раз пришлось смириться. Ночевать среди болота ему хотелось не больше, чем остальным.
Отшельник и впрямь отвык разговаривать с людьми – Корсу он не давал и слова