сумел сделать вид, что делает это ненамеренно, но от ответа Арби уклонился:
– Ты едешь поступать в университет, или еще не окончил школу?
– Конечно же окончил, – ответил я. – С чего бы мне переезжать туда в школу?
– Мало ли, – Арби усмехнулся и подмигнул. – Ведь на Кавказе легче сдавать экзамены.
Разговорчивость была ему не к лицу, и я задним числом совершенно точно понял, что на самом деле он молчалив. Черты его лица были строгими, а его движения были монотонными, без страсти. Но сейчас он волновался испытываемой радостью: его своеобразное ликование выдавала едва заметная дрожь и легкий, заразительный мандраж, а также неконтролируемая и неподвластная его воле дрожащая улыбка. Он усмехался и улыбался, счастливый и воодушевленный.
– Нет, я и так знал, что не поступлю на бюджет, так что даже и не думал о том, чтобы облегчить себе экзамены.
– Почему? Куда ты поступаешь?
– В Медицинский Институт ЧГУ. На факультет стоматологии – он только сейчас открылся, раньше его не было. Мест всего пятьдесят – и ни одного бюджетного, так что на экзаменах я был расслаблен. Не стояло вопроса о том, чтобы набрать как можно больше баллов, надо было лишь пройти порог, а это было нетрудно.
Мгновения он всматривался своими голубыми глазами прямо в мое лицо, подозрительно нахмурив брови и заставив их столкнуться в морщинке на переносице, а потом аккуратно, как сапер на первом задании, спросил:
– Ты сейчас серьезно?
– Да… – в меня хлынуло моментальное понимание ситуации, потому что такая его реакция могла быть обусловлена лишь одним-единственным фактом. – А что?.. – на всякий случай спросил я, чтобы просто удостовериться в том, что я уже знал. Теперь и я выглядел как сапер-новичок.
– Странная история тянется с твоего сна в аэропорту, – он указал большим пальцем назад, будто мы только-только вышли из здания аэропорта, а не летим в небе на расстоянии в десять тысяч метров от него. – Столько совпадений за слишком короткий промежуток времени!
– Да уж, – улыбнулся я. – Ну, что же…
– Я тоже поступаю на стоматологию в ЧГУ! – перебив меня, уже без нужды подтвердил он.
– Твое лицо слишком красноречиво, чтобы я не понял этого сразу, – я неловко похлопал его по плечу.
Возле нас остановились две стюардессы спереди и сзади от тележки с напитками, которую они тащили по салону, предлагая всем попить. Мы отказались, а потом Арби спросил, держу ли я пост, на что я утвердительно кивнул. Судя по тому, что стюардессы останавливались и долго возились практически возле каждого ряда, постящихся тут было немного.
– Огорчает, – уныло прокомментировал он.
– Есть такое, – согласился я. – Это, честно говоря, моя головная боль. Не знаю почему, но я принимаю такие вещи близко к сердцу.
– То, что люди не постятся?
– Да, ведь это прямая обязанность. То же с молитвами, то же с другими их грехами. Я не обсуждаю таких людей, но осуждаю.
Арби внимательно на меня посмотрел, переводя взгляд с одного моего глаза на другой.
– Слава Богу, что ты это понимаешь.
– Слава