из династии Гаэлит, наследный принц Куориана. – Минерва улыбалась, и улыбка ее била наотмашь. – Будешь ли ты верен мне так, как не верен своей стране и своим подданным, как не верен своей жене и своему отцу?
– Ради вас я готов умереть.
– Этого мало, – махнула рукой она.
– Умереть, чтобы переродиться древом для костра, на котором будут гореть ваши враги, – пролепетал принц. Зрелище было до боли жалким. – Чтобы своей отравленной кровью окропить ваших врагов в бою.
– Встань, – приказала королева. – И плотно закрой все двери.
Я тут же отпрянул, вжавшись в ближайшую стену. До тех пор, пока не хлопнула каждая из дверей и звуки их голосов не перестали касаться моих ушей, я не двигался и практически не дышал. Пока глаза привыкали к мраку переговорной, я старался двигаться наощупь, но, дважды запнувшись о ножку стола, выждал, пока не стану различать хоть какие-то очертания. Свечи на стенах коридоров любезно проводили меня до покоев.
Выходит, именно Минерва приказала Ханту оставить ее младшую сестру. Стоило ли рассчитывать на то, что это было проявлением любви и доброй воли? Она знала о происшествии в Куориане, и, следовательно, у нее появился еще один рычаг давления; не только на принцессу, но и на того, кто оставил на ее душе и теле метку позора. Были ли у нее другие причины держать Ханта столь близко? Ее презрение к нему едва ли было меньше того, что испытывала Ариадна. Он не станет ей союзником – сломленный, оскорбленный, горюющий по разбитому сердцу, – лишь рабом, слепым последователем. Но насколько сильным оружием он может стать в ее руках?
Глава 3
То, что принц присоединился к свите Минервы, волновало не только меня, но и капитана. Самое странное, что о многих вещах, касающихся его гвардии и королевской армии, он узнавал из третьих уст; вербовку и тренировку новых бойцов поручили совсем иным чиновникам. Непосредственное командование армией не являлось его обязанностью в мирное время, однако она находилась под его защитой, и, так или иначе, Кидо был в первой пятерке людей, что должны были знать обо всем происходящем внутри казарм.
Количество стражи увеличивалось с каждым днем. Это можно было списать на съехавшихся гостей, многие из которых просили о личной охране, но и улицы города стали патрулироваться сильнее обычного. Некоторые стражники выглядели нелепо: форма была заметно им велика и болталась, заставляя стальные латы оглушительно звенеть при ходьбе, а их хозяина – выглядеть глупо. В числе патрульных были и островитяне – их легко отличить от местных по недовольному выражению лица. С самого приезда их короля они всем видом давали понять, как надоело им пребывание на этой земле, и будто молили, чтобы их насильно выгнали за городскую стену.
Благодаря постоянным стычкам в тавернах и беспричинной жестокости к горожанам куорианские воины заработали себе дурную славу. Их обходили на улицах, рядом с ними