рассмеялся я, очарованный ее смущением. – Мы ведь целовались и раньше.
– Но не так.
«Да, – подумал я. – Не так». В ее словах не было укора, и я расплылся в улыбке. Лисица кинулась в мои объятия, будто вновь боялась, что я ускользну; я прижал ее к себе, до беспамятства боясь того же. Я не помнил, как дышал, говорил ли, двигался ли, но когда Ариадна выбралась из моих рук, солнце за окном уже уходило за горизонт.
– Я хотела тебе кое о чем рассказать.
Тишина заполнила верхушку башни. Я припал к стене и скатился вниз, усаживаясь на пол; почему-то мне казалось, что разговор предстоит долгий, и, как бы я ни наслаждался обществом принцессы, неприятный.
– Я напомнила Ханту о… – замялась она, не желая произносить это вслух.
– Понял, – кивнул я.
– Сегодня утром он снова был у меня, – продолжила Ариадна. – По-прежнему утверждает, что это был не он.
– И ты ему веришь?
– Он сказал, что знает, кто виновен. Но не выдаст.
– И чему ты рада? – недоумевал я. – Даже если подлецом оказался не он, то он его покрывает. Это едва ли добавляет ему чести.
– Я по-прежнему ему обещана, и мы поженимся, – проигнорировав мое недовольство, ответила лисица. – Но он более ничего от меня не потребует: ни любви, ни внимания.
– Но что будет, когда вы взойдете на престол? Что насчет наследников?
– Поклялся, что никогда и никому не выдаст моей тайны, и, если я не захочу этого сама, не заставит делить с ним ложе. Соврет, что я не могу родить ему дитя. – Ариадна пожала плечами, будто ей совсем не было дела до общественного порицания: что же это за жена и королева, раз неспособна продолжить знатный род? – Мы будем воплощением политического союза наших родителей – и не более того.
– Чем же должна отплатить ему ты?
– Тем же самым. Никаких требований и вопросов.
– Значит ли это, что островитяне покинут Грею? – с неожиданной для себя надеждой произнес я.
– К сожалению, не все. Он заявил, что не вернется в проклятое логово отца. Останется, даже если все его воины до единого решат отправиться на юг.
– Удивительная преданность чужому государству.
– Скорее, удивительная ненависть к родной земле.
Ариадна села напротив, старательно ловя мой тревожный взгляд, а затем, не вытерпев, двумя пальцами схватилась за мой подбородок.
– Это значит, что мы можем быть вместе, Эзара, – вдохновленно прошептала она.
– Я счастлив этой новости, melitae. – Я слегка коснулся губами ее ладони. – Счастлив каждой секунде, что могу провести с тобой. Но не кажется ли тебе, что он поступает странно? Несвойственное ему благородство. Зачем ему жить с женой, что так сильно ненавидит его, на ее земле?
– Он потерян. Отец всю жизнь отвергал его, теперь отвергла и я.
– Хант ненавидит меня.