В синих латексных ладошках она держала лоток с инструментами под стерильной салфеткой.
– Что происходит? Ответьте мне уже кто-нибудь – где моя девушка??
– Коллега, не кипишуй, сейчас укольчик тебе сделаю и все расскажу.
Не успел Макс опомниться, как Гулливер в белом халате ловко зафиксировал его предплечье в своих лапищах, а медсестра достала из-под салфетки шприц. Перед глазами поплыл дымок, потолок поехал в сторону, и захотелось спать.
– Максим. Алина погибла. Она сгорела в доме отца, ничего не поделаешь. Возможно, это несчастный случай, а возможно и нет, ну ты понимаешь… Так или иначе, ее было не спасти.
Кажется, Макс кричал. Он орал так, что у него лопались барабанные перепонки. Но этого никто не услышал.
Глава 6
Честно говоря, Макс даже не понял, что у них с Корсаковой начался роман. Седых принадлежал к той группе людей, которые привыкли зубами выгрызать свое место под солнцем. Макс обладал чрезвычайным упорством и трудолюбием, которые, в совокупности со светлой головой и позитивным взглядом на мир, дали ему возможность поступить в престижный ВУЗ. Учился он великолепно и, в отличии от подавляющего большинства студентов, черпающих знания в Гугле, Седых предпочитал проводить свободное время в университетской библиотеке в компании неприподъемных фолиантов, изданных в середине прошлого века. Библиотека находилась в старом корпусе, здание которого было построено лет триста назад. Сначала в нем размещался дом призрения, во время войны – лазарет, потом древняя постройка была отдана медицинскому университету. На самом верхнем, третьем, этаже здания и размещалась библиотека. Семидесятисантиметровая кирпичная кладка не пропускала внутрь ни единого звука, а под высокими сводчатыми потолками тонули во мраке уходящие ввысь книжные полки, с которых тяжелым пристальным взглядом на посетителей взирали Знания и Опыт.
Максу нравился запах старых книг, нравились шершавые пожелтевшие страницы с изъеденными беспощадным временем краешками и строгими, похожими на гравюры, черно-белыми иллюстрациями. Ко всем своим зачетам и экзаменам Седых готовился исключительно в этих четырех мрачных кирпичных стенах, он изучал науки, словно граф Монте-Кристо в камере замка Иф – неистово и скрупулезно, жадно поглощая информацию. Подобное отношение к учебе не оставляло шансов халяве, вот поэтому уже в середине первого курса Макс слыл одним из самых перспективных и понимающих тему студентов с практически сформированным клиническим мышлением. Он всегда был готов прийти на помощь, объяснить что-либо, простым и доступным способом донести ту информацию, которая уже трансформировалась и уложилась в его голове. По этой причине к Седых потекли ручейки жаждущих помощи однокашников, а к третьему курсу Макс заработал себе устойчивый авторитет.
Алину он не замечал, не смотря на то, что они с первых дней в универе учились в одной группе, по той простой причине, что Макс сразу обозначил для себя эту девчонку как