никогда не прикасался к сыну на глазах у других, даже перед его матерью и сестрами, но он помнил огромное удовольствие, которое чувствовал в возрасте Лотара при отцовских объятиях, поэтому в такие моменты, когда они оставались наедине, он позволял проявиться своим истинным чувствам. Он неторопливо протянул руку и опустил ее на плечи сына, и Лотар застыл от радости, с минуту даже боясь дышать. Потом он медленно придвинулся к отцу, и они молча наблюдали за концом длинного удилища, кивавшего в ритме океана.
– Так что, Лоти, ты уже решил, чем хочешь заняться, когда окончишь школу Пола Рооса?
Это была лучшая средняя школа в Капской провинции, чем-то вроде Итона или Харроу для африканеров.
– Па, я тут подумал, – серьезно заговорил Лотар. – Я не хочу быть юристом, как ты, а медицина кажется мне слишком трудной.
Манфред уступчиво кивнул. Он уже смирился с мыслью, что Лотар не блещет в учебе, а просто хороший средний ученик. Но он преуспевал во многом другом. Уже было ясно, что его сила заключается в умении быть лидером, в решительности и храбрости, и он обладал исключительными спортивными талантами.
– Я хочу пойти в полицию, – неуверенно произнес мальчик. – Когда я окончу школу, мне хочется поступить в полицейскую академию в Претории.
Манфред сидел молча, стараясь скрыть свое удивление. О таком он сам, пожалуй, подумал бы в последнюю очередь.
Наконец он сказал:
– Ja, почему бы и нет? Ты будешь там хорошо учиться. – Он кивнул. – Это хорошая жизнь, посвященная служению твоей стране и твоему народу.
Чем больше Манфред думал об этом, тем сильнее осознавал, что Лотар сделал блестящий выбор, – и, конечно, тот факт, что его отец министр полиции, совсем не повредит карьере мальчика. Он надеялся, что сын не передумает.
– Ja, – повторил он. – Мне это нравится.
– Па, я хотел спросить… – начал Лотар, но тут конец удочки резко дернулся, потом выпрямился, а затем сильно изогнулся.
Старая шляпа Манфреда слетела с катушки спиннинга, когда леска стала с шипением разматываться.
Отец и сын вскочили, а Манфред схватил бамбуковое удилище и отклонился назад, натягивая леску.
– Да это чудище! – воскликнул он, почувствовав вес рыбины.
Катушка продолжала разматываться, хотя Манфред уже прижимал ее рукой в старой кожаной перчатке. Через несколько секунд от перчатки стал подниматься голубой дымок.
Когда казалось, что на веретене катушки осталось всего несколько витков лески, рыба остановилась, и в двухстах ярдах где-то там, под мутноватой серой водой, начала трясти головой так, что толстый конец удилища заколотил в живот Манфреда.
Лотар подпрыгивал рядом, подбадривая отца криками и советами, а Манфред начал вываживать рыбу, понемногу наматывая леску на катушку, пока та почти не заполнилась снова, и он уже ожидал увидеть бьющуюся добычу в прибое за камнями. Потом рыба внезапно снова рванулась прочь, и ему пришлось заново начать напряженно и кропотливо сматывать леску.
Наконец