что ты лох, все, кранты, меня сюда тоже уже не пустят. А мне это надо?..
Я вдруг вспомнил, что являюсь олигархом по имени Миша, и резко прервал ее:
– Женщина, заткни свой фонтан. У меня бабла хватит, чтоб весь этот отель вонючий купить и продать…
Девушка выпрыгнула из-под своего одеяла и села передо мной на корточки, укоризненно подмигивая мне всеми неприличными местами сразу.
– Тормози, чувак! Я тебя еще ночью раскусила. И дружка твоего тупоголового тоже… Не катишь ты на Прохорова – от тебя солдатчиной несет за километр,– закончила она с видимым сожалением, а потом вдруг быстро поднялась с кровати и ушла в ванную.
– Это пот афроамериканских индейцев, галактический парфюм… – упрямо пробормотал я ей вслед, но она в ответ только сильнее шваркнула дверью.
Я тоже встал с кровати и осмотрелся.
Кроме привычной уже утренней головной боли, в моей голове возникло неприятное чувство тревоги – я не помнил всех наших ночных приключений, но запомнил круговорот загорелых лиц с внимательными, оценивающими глазами. Это были серьезные люди, и они вряд ли простят мне эту выходку – если, конечно, узнают о ней.
А еще эта шмара говорила про штуку с гаком, за которой скоро придут демиурги. Кто такие, и когда мы им успели задолжать?
Я нашел свою форму на ковровом покрытии пола – галифе были сравнительно чистыми, а вот гимнастерка вся была заляпана какой-то коричневой дрянью. Я, заранее морщась, понюхал эти пятна, но запах оказался неожиданно приятным. Несколько минут вспоминал его и, только отчаявшись сделать это и уже натягивая на себя гимнастерку, вспомнил: это был запах дорогого коньяка, позабытый на срочной службе, но хорошо знакомый мне в незабвенном студенчестве.
Кирзачей в спальне не нашлось, и я пошел искать их в гостиную. Там нашел Ганса – этот колхозник лежал одетый, мордой вниз на велюровом диване и безмятежно храпел, как бомж на бесплатном пляже.
Мне пришла в голову очередная шутка, и я вернулся в спальню. Презервативы грудой лежали на прикроватной тумбе, и я взял один, распечатывая его на ходу.
Ганс даже не хрюкнул, пока я приспускал штаны у него на заднице и заталкивал под трусы скользкую резинку. Конечно, по уму надо было совать глубже, но я вообще-то брезгливый, даже смотреть на волосатый мужской зад было противно, тем более трогать.
– Надо было туда еще кефира немного плеснуть для натуральности,– раздался голос у меня за спиной.
Обернувшись, я увидел свой утренний кошмар – уже в прозрачном розовом халатике. Впрочем, отмокнув в ванной, блондинка вышла оттуда если не безмятежной, то хотя бы не такой злобной мегерой, что разбудила меня утром.
– Давай, пока он не очухался,– согласился я.
Она, метнувшись к столу, вложила мне в руку бутылочку айрана. Я снова оттянул штаны с трусами у нашего колхозника и аккуратно плеснул туда белой жидкости.
Ганс промычал что-то грозное, даже плечами повел, будто перед ударом, но глаза так и не открыл.
Потом я сел в кресло у окна и стал смотреть, как блондинка наносит на