хранилище, – сказала Кэррин, глядя на меня. – Хранилище, принадлежащее хозяину подпольного мира.
У меня возникло такое чувство, словно я оказался зажат в месте, которое и без того было слишком тесным.
– О! – слабо выдохнул я. – Адские погремушки!
Вязальщик ткнул в меня большим пальцем.
– Что это с ним? – спросил он Кэррин.
Кэррин показала на план.
– Это Капристи-билдинг, – ответила она. – Второе самое охраняемое здание в городе. – Она глубоко вздохнула. – Это банк мафии. А принадлежит он Джону Марконе, барону, некоронованному королю Чикаго.
Глава 26
Чего-то такого я и боялся, но все же надеялся, что Никодимус отыщет лучший способ попасть туда, куда нужно. Например, предложит нам остаться в каком-нибудь здании, спалить его, а в последний момент открыть портал. Старый добрый прием.
А соваться к Марконе было опасно.
Джонни Марконе по прозвищу Джентльмен прогрыз себе путь на мафиозную вершину Чикаго, когда я только начинал вести дела в городе, и с тех пор правил местным криминалом железной рукой, стремясь сделать организованную преступность более эффективной, надежной и деловой. Это работало. Многие копы считали, что у Марконе больше власти, чем у правительства. Однако они преимущественно помалкивали, поскольку купленных копов у Марконе тоже было больше, чем у правительства.
Затем, несколько лет назад, он получил титул барона по так называемому Неписаному договору, который являлся законным документом, основой цивилизованных отношений между сверхъестественными народами. Марконе стал первым белым человеком, добившимся этого – как он утверждал, в тяжелой борьбе, – и с тех пор, будучи бароном Чикаго, защищал город от всех угроз.
Хотя, по правде сказать, в то время меня в городе не было.
Но все равно я не считал разумным переходить Марконе дорогу без должной подготовки, которая позволила бы раз и навсегда объявить ему мат. Он командовал армией головорезов и наемных убийц, среди которых попадались настоящие мастера своего дела. Он содержал небольшой отряд эйнхериев, павших-но-не-мертвых воинов-викингов, и я видел, как они сражаются с очень мерзкими тварями. У него в штате имелась по крайней мере одна валькирия – да и сам Марконе был жестоким, умным и совершенно бесстрашным.
Я думал, что ввязаться в схватку с Марконе – почти то же самое, что вступить в бой с самим Аидом. Однако вслух сказал только: «Ух ты!»
– Проблемы, Дрезден? – поинтересовался Никодимус.
– Марконе – серьезный противник, – ответил я. – А еще он участник Неписаного договора.
– А я – нет, – сказал Никодимус. – Уже нет.
– А я – да, – возразил я. – Причем дважды. Как чародей Белого Совета и как Зимний Рыцарь.
– Само собой, Белый Совет будет потрясен и разочарован, если вы нарушите их принципы, – отозвался Никодимус. – Что же до Мэб… вы, по сути, просто мой инструмент в этой операции. По ее мнению, все ваши обязательства по договору