к своему огорчению, никогда не замечала.
– Ты тоже ничего, даже Аге понравился, – я признаю великодушно, не успеваю рассказать, что его записали в байроновские герои, поскольку дверь позади нас хлопает.
И бархатный голос Алехандро разносится по пустой улице.
Окликает меня.
– Кветослава, позвольте… – внук дона Диего облачается в кашемировое пальто на ходу, догоняет, запинается, спотыкаясь взглядом на Мареке, но продолжает решительно, – позвольте ещё раз принести свои извинения и сопроводить вас до дома. Уже поздний час…
– …и Марек меня проводит, – я перебиваю его.
Огибаю по дуге.
И второй раз за вечер оставляю мужчину смотреть мне вслед.
Глава 5
Март, 28
Кутна-Гора, Чехия
Дим
Сдохнуть не получилось.
Не повезло.
И утонул только телефон.
Выскользнул из кармана и на илистое дно, поднимая чёрную круговерть, опустился. Исчез, а тьма осталась, прокралась следом.
Поселилась во снах.
Вязких.
Мутных.
Стылых, как вешняя вода.
И лёгкость такие сны не приносят, не дают выспаться. Они лишь выматывают, затягивают на самое дно, кружат-вьюжат, насмехаясь и играя, а после выталкивают в реальность. Отпускают, когда до зыбкого рассвета ещё далеко, а за окном расползается серая непроглядная хмарь.
Сырая.
Она клубится промозглым туманом, облепляет дом со всех сторон и в спальню – стоит мне распахнуть окно – заползает. Скользит по дощатому полу, и Айт, поднимая голову, недовольно и глухо ворчит. Вздыхает, когда я перекидываю ногу через подоконник, прислоняюсь затылком к холодному откосу и зажигалкой, высекая огонь, щёлкаю.
– Не смотри укоризненно, жить гораздо вреднее, чем дымить, – я скашиваю глаза на него, бормочу неразборчиво, сквозь папиросу.
Но умная псина поймет.
Понимать друг друга мы научились неплохо.
– Кто выдумал, что во снах приходят покойники? И почему она не… – я сбиваюсь, отворачиваюсь, закрывая глаза, и затягиваюсь.
А дым разъедает.
Густой.
Почти сизый.
Он забивает лёгкие и болью даёт осознать, что дышать ещё… можно. Получается, даже если воспоминания, что никогда не приходят во снах, настигают наяву и дыхание от них перехватывает…
…перехватывает дыхание от злости.
Почти ярости.
Что разноцветна, как свет танцпола, где отжигает эта… эта.
Зараза.
Долбанутый Север по имени Квета.
Пластичная и ритмичная.
Гибкая.
И чувственная.
Бесчувственная ко взглядам, что раздевают или прожигают завистью и ненавистью. Уничтожают, но… Север плевать, её глаза закрыты и жизнью она наслаждается.
– Не смотри, а то пар из ушей повалит, – Ник насмехается, подходит незаметно, протягивая стопку с зелёным пойлом, от которого разит абсентом, и рядом на холодный металл перил он облокачивается, – мой фирменный