отдаете и отдаете, но – черт бы все это побрал! – кажется, никогда не получаете. Может, оттого что я так счастлив с Нэнси, я хочу, чтобы вы тоже были счастливы. Ну, не знаю. Но мне кажется, сейчас самое время, чтобы что-то у вас определилось. Все-таки я слишком затянул свою речь. Все, что я хочу сказать, это – почему бы вам не выйти замуж за Аптона и позволить ему заботиться о вас?
Какое-то время она не отвечала. Если бы кто-то другой заговорил с ней на эту тему, она была бы глубоко оскорблена. Но теперь она не оскорбилась. Она была озадачена и польщена. Конечно, с его стороны было довольно нелепо выступать как бы в роли двоюродного дедушки, но ее не могла не тронуть его очевидная забота о ней – или, точнее, привязанность к ней.
– Нет, – ответила она наконец, – я не могу себе представить, как это я позволю бедному Чарли заботиться обо мне.
– А почему нет? Он достаточно богат.
– Разве это имеет значение?
– Думаю, для кого-то – да.
Она покачала головой:
– Только не для меня. Видите ли, я довольно старомодна, неизлечимо романтична и ужасно глупа. Если бы я решила выйти замуж, деньги не имели бы для меня ни малейшего значения. Просто так получилось, что я не люблю Чарли.
Снова наступила пауза. Ее ответ впечатлил его, но, казалось, не очень-то устроил.
– Что ж, – медленно произнес он, все еще невольно хмурясь, – если это так, вам через это не переступить.
– Нет, – спокойно ответила она.
После этого они молча прошлись по палубе, слушая шум ветра, бьющегося о палубные надстройки, и всплески волн, ударяющихся далеко внизу о корпус судна. Затем, когда опустились ранние сумерки и, подобно звездам, вспыхнули судовые огни, Кэтрин оставила Мэддена одного и спустилась к себе.
Глава 8
Ужин в тот вечер был непродолжительным и без соблюдения формальностей, поскольку капитан Айрленд так и не появился, и никто из бывалых пассажиров не потрудился переодеться. Но, судя по тому, какие компаньоны собрались за общим столом – Джей Френч, журналист-международник, Эдвард Бретт, архитектор с мировой известностью, и леди Блэндуэлл, которая отправлялась в свой первый лекционный тур по Соединенным Штатам, – рейс обещал быть занятным.
Наступил новый день, и жизнь на борту судна пошла своим чередом, размеренным, но увлекательным. Море, послушное предписанию мистера Пима, было спокойным. Кэтрин вошла в хорошо ей знакомый режим, как будто, кроме морской, никакой другой жизни не знала. Утром – гимнастический зал, за которым следовало погружение в бассейн из ионического мрамора, под благозвучным названием «Олимпийская ванна». Нэнси, склонная к лености, предпочла бы поваляться в постели, но Кэтрин, помешанная на физических упражнениях во время круиза, вытащила ее на занятия с медицинским набивным мячом, разминку на гребном тренажере и на скачку галопом на электрическом коне. После обеда они, завернувшись в пледы, лежали в укромном уголке прогулочной палубы, что-то читая или наблюдая за тем, как медленно отступают океанские валы. Часто, по предложению