теплом огня или Солнца оранжевыми отметинами.
В освещенных извилистых коридорах лабиринта мерцали тени,
Но они не принадлежали тихой и прохладной ночной дымке, разреженной светом.
Это была тень живого существа.
Здесь и там слышались острожные рысьи шажки и поскрипывание ржавого фонаря на изогнутой ручке.
Здесь и там лучи на доли секунд затмевала крупная масса, шуршавшая грубыми тканями,
Соприкасавшимися с гладкими листьями и цеплявшимися за острые длинные шипы розовых лоз.
Здесь и там алчно и возбужденно сверкали и исчезали во тьме два человеческих ока.
Пират со старым фонарем в руке пронырливым умом и цепким взором морского волка искал маленькое упавшее на землю Солнце,
Осыпавшее лабиринт лучами.
Разлившееся по саду жидкое золото завлекало его.
В грозу и шторм, когда морские разбойники пережидали непогоду в таверне,
Нагретой шумными голосами и большим очагом над ковром, где тревожно дремали крупные мангусты и кошки, болевшие от дождя,
Компанию пиратам составлял странствующий музыкант.
У огня на полу, согреваемый мехом и дыханием спавших зверей, он играл на гуслях и пел за гроши,
А грома раскаты и крупные капли, разбивавшиеся о глиняную крышу и закрытые ставни, ему подпевали.
Пел он про лабиринт из тысячи розовых кустов,
Который увидал однажды глубоко в лесу,
Про сокровище, что охраняют острые шипы и змеящиеся средь камней и осколков ореховой скорлупы цепкие лозы.
Жаром очага, усталостью и сытной похлебкой разморенные,
Ромом и крепкими запахами старого порта опьяненные
Пираты спали за грубыми столами и прямо на полу.
Один лишь из них, все еще крепко державший в руке кружку, слушал музыканта.
Да хозяин таверны, что любым гостям, щедро платящим и безродным, рад был,
Напевал тихо отдельные приятные слуху звучания, протирая бутылки и разбитые миски.
Затихли последние ноты песни, и сильное, волнующее желание охватило пирата:
Всюду мерещились ему сокровища, усыпанные кровавыми каплями лепестков,
Всюду слышался ему звон золотых монет,
Отображения которых роняла на столы заглядывавшая в слуховое окно Луна.
Он дождался, когда скроются небесные огни за тучами, и все отойдут ко сну.
Все кинжалы и сабли еще до заката разбойники сложили кольцом на полу пустой каморки и заперли ее до утра,
Поклявшись не отпирать ее до рассвета и избежать стычек на противной морским бродягам сухой земле.
Взял потому пират ржавый кухонный нож с уродливо изогнувшимся лезвием
И умертвил хозяина, певца, а затем и всех гостей в страхе,
Что и они могли сквозь хмельное забытье услыхать слова песни.
Взяв фонарь, пират в лес направился. Он зажег огонь, когда был уже далеко от города,
И свечение могли принять лишь за игры светляков или коварных болотных огней.
В небе затихли громы и померкли молнии.
Никто